УДК УДК 347.9:347.1
Холодов В.А.,
Российская академия народного хозяй-ства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (Россия, Орел)
к вопросу о защите нематериальных благ и личных неимущественных
ПРАВ В РОССИИ: ПО МАТЕРИАЛАМ
судебной практики
Статья посвящена анализу судебной практики по защите нематериальных благ и личных неимущественных прав в России. В статье также уделяется внимание компенсации морального вреда за причиненные гражданам моральные страдания.
Ключевые слова: нематериальные блага, личные неимущественные права, судебная практика, Верховный Суд РФ.
Закономерности исторического развития правовой действительности постперестроечной России обусловили неизбежность возрастания роли личностных отношений в социальном общественном организме, а также значимость нематериальных благ и, таким образом, актуализацию судебной защиты нарушенных и оспариваемых нематериальных благ и личных неимущественных прав личности в Российской Федерации.
Односторонний и неправильный подход к значению нематериальных благ и личных неимущественных прав в жизни граждан наблюдался не только в судебной практике, но и в гражданском законодательстве в целом, что, безусловно, не соответствовало социальной справедливости при решении вопроса о правовой защите субъективных неимущественных прав и нематериальных благ личности при их нарушении. В связи с этим, актуальность исследования проблем гражданско-правовой ответственности при причинении вреда неимущественного характера определяется возросшей общественно-практической значимостью личности в условиях становления современной российской государственности. Кроме того, после принятия Президентом России Д.А. Медведевым Указа «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской
Федерации»1 изменения в гражданском законодательстве, которые коснутся основополагающих, фундаментальных ценностей — нематериальных благ личности, заслуживают особого внимания и изучения.
Юридическая практика относительно защиты нематериальных благ, связанных с физическим и психическим благополучием граждан, свидетельствует о том, что в большинстве случаев повреждение здоровья граждан имеет место при совершении деликтов, связанных с ненадлежащим исполнением договорных обязательств по оказанию возмездных медицинских и иных услуг, а также при исполнении трудовых обязанностей. Право на жизнь и охрану здоровья относится к числу общепризнанных, основных, неотчуждаемых прав и свобод человека, подлежащих государственной защите. Защищая жизнь и здоровье граждан, суды руководствуются нормами гл. 39 ГК РФ, гл. 59 ГК РФ, статьями 151, 1099-1101 ГК РФ, Основами законодательства РФ об охране здоровья граждан, иными нормативно-правовыми актами об охране здоровья и жизни граждан, а также постановлениями Пленума Верховного Суда РФ.
В этой связи, следует обратить особое внимание на постановление № 1 Пленума Верховного Суда РФ от 26.01.2010 г. «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью»2. Основные положения данного постановления состоят в том, что, во-первых, в силу п. 1 ч. 1 ст. 22 ГПК РФ дела по спорам о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью гражданина, подведомственны судам общей юрисдикции3; во-вторых, в силу ст. 411 ГК РФ не допускается зачет требования о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, с иными требованиями, в том числе с однородными4; в-третьих, при разрешении спора о возмещении вреда жизни или здоровью, причиненного вследствие умысла потерпевшего, согласно п. 1 ст. 1083 ГК РФ такой вред возмещению не подлежит5.
В судебной практике последних лет нередки случаи исков по компенсации морального вреда за причиненные гражданам нравственные страдания. Например, в обзоре судебной практики Верховного Суда РФ в 2009 г. приводится дело, суть которого состоит в следующем6. По приговору суда К., С. и Т. признаны виновными в совер-
шении убийства дочери М. М. обратилась в суд с иском и просила суд взыскать с ответчиков сумму причиненного ей материального вреда (расходы на погребение), а также компенсацию морального вреда. Решением районного суда исковые требования удовлетворены. В кассационном порядке дело не рассматривалось. Президиум областного суда, отменяя решение районного суда в части компенсации истице морального вреда и принимая в этой части новое решение об отказе в иске, указал, что по уголовным делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, права потерпевшего переходят к одному из его близких родственников и он участвует в процессе в защиту интересов всей семьи. По приговору суда в пользу потерпевшего по уголовному делу отца убитой (мужа истицы) с К., С. и Т. взыскана денежная компенсация морального вреда. В связи с этим, по мнению президиума областного суда, не имелось оснований для удовлетворения заявленного в порядке гражданского судопроизводства матерью погибшей требования о компенсации морального вреда.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ постановление президиума областного суда отменила, оставив в силе решение суда первой инстанции, по следующим основаниям. Во-первых, в соответствии со ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. Во-вторых, решение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ было основано на том, что близкие родственники лица, смерть которого наступила в результате преступных действий ответчиков, вправе требовать компенсации морального вреда за причиненные им нравственные страдания7.
Относительно компенсации морального вреда действиями, нарушающими личные неимущественные права гражданина и принадлежащие ему материальные блага позиция Верховного Суда РФ состоит в том, что, во-первых, согласно ч. 1 ст. 150 ГК РФ личные неимущественные права и нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, обладают признаком неотчуждаемо-
сти, а, во-вторых — компенсация морального вреда является одним их способов защиты нематериальных благ и личных неимущественных прав граждан8. Например, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ определением от 23.03.2010 г. № 26-В10-1 отменила определение Сунженского районного суда Республики Ингушетия от 27 января 2009 г. и определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Ингушетия от 26 февраля 2009 г. и направила материалы по иску А. в интересах Г. к Минфину России о компенсации морального вреда в Сунженский районный суд для решения вопроса о принятии к производству. Суть дела состояла в том, что А. обратилась в Сунженский районный суд Республики Ингушетия с исковым заявлением к Минфину России о компенсации морального вреда, причиненного Г. незаконным привлечением к уголовной ответственности, указав, что является законным представителем Г., признанного судом недееспособным. Определением судьи Сунженского районного суда Республики Ингушетия от 27 января 2009 г. исковое заявление А. возвращено без рассмотрения, а определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда республики Ингушетия от 26 февраля 2009 г. определение судьи Сунженского районного суда Республики Ингушетия от 27 января 2009 г. отменено и принято новое определение об оставлении искового заявления без рассмотрения. Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ основывалось на том, что «права, свободы и законные интересы граждан, признанных судом недееспособными, защищает в судебном процессе их опекун. Требование о компенсации морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности, рассматривается с участием Минфина России в лице управления Федерального казначейства по соответствующему субъекту Российской Федерации»9.
Юридическая практика свидетельствует о том, что иски о защите чести и достоинства относятся к числу способов защиты, получивших в последнее время большое распространение и достаточно четкое правовое регулирование. По данной категории дел обязанности по доказыванию распределяются между истцом и ответчиком следующим образом: истец обязан доказать, во-первых, факт распространения по-
рочащих его сведений, во-вторых, порочащий характер этих сведений; ответчик же должен доказать соответствие этих сведений действительности. По общему правилу стороны не обязаны доказывать, а суд не обязан устанавливать наличие вреда. Думается, что законодатель обоснованно исходит из презумпции наличия вреда, причем презумпции неопровержимой, ведь ответчик не может по общему правилу в качестве возражения представить доказательства, что никакого ущерба, например, деловая репутация истца не получила.
Особого внимания заслуживает тот факт, что в большинстве судебных актов суды прямо или косвенно говорят о необходимости доказывать наличие либо собственно вреда чести, достоинству или деловой репутации, либо намерения причинить такой вред. Например, интересна позиция Верховного Суда РФ относительно приговора Оренбургского областного суда от 25 января 2012 г., вынесенному с участием присяжных заседателей, по которому К. осуждена по ч. 2. ст. 297 УК РФ и в соответствии с п. «а» ч. 1 ст. 78 УК РФ, п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ освобождена от наказания в связи с истечением срока давности уголовного преследования. К. признана виновной в неуважении к суду, выразившемся в оскорблении судьи, участвующего в отправлении правосудия10. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 17 мая 2012 г. приговор оставила без изменения, основываясь на том, что К. разместила в письменной форме в сети Интернет оскорбление в неприличной форме в отношении федерального судьи районного суда, которое унижает ее честь и достоинство как судьи, участвующей в рассмотрении гражданских дел и материалов. Причем, в вышеупомянутом определении четко указывается обоснованность принятого решения, основанного на том, что К. «…будучи несогласной с принятыми судьей решениями по ее жалобам, испытывая в связи с этим личную неприязнь к этой судье, действуя с прямым умыслом, являясь активным участником обсуждения деятельности органов государственной власти в сети Интернет, осознавая публичный характер своих высказываний и размещая их в Интернете на общедоступном форуме в письменном виде, она не только осознавала, что унижает честь и достоинство судьи, участвующего в рассмотрении гражданских дел и материалов, но и желала этого, проявляя тем самым явное пре-
небрежение к суду и подрывая авторитет судебной власти»11.
Подводя итог, следует подчеркнуть, что правовые средства и способы защиты, предусмотренные нормами российского законодательства, становятся все более необходимыми для регулирования и защиты именно нематериальных благ и личных неимущественных прав российских граждан. В настоящее время имущественные отношения еще пока доминируют, но уже в скором времени существенная часть общественных отношений, регулируемых и защищаемых российским законодательством, будет относиться именно к личным неимущественным правоотношениям.
Библиографический список:
1. См.: Указ Президента Российской Федерации от 18 июля 2008 г. № 1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации» //Собрание законов РФ. 2008. № 29. (Часть I). Ст. 3482.
2. См.: Бюллетень Верховного Суда РФ.
— 2010. — №3. — С. 2-12.
3. См.: Бюллетень Верховного Суда РФ.
— 2010. — №3. — С. 2.
4. См.: Бюллетень Верховного Суда РФ.
— 2010. — №3. — С. 3.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
5. См.: Бюллетень Верховного Суда РФ.
— 2010. — №3. — С. 6.
6. См.: Бюллетень Верховного Суда РФ.
— 2009. — №5. — С. 15.
7. См.: Бюллетень Верховного Суда РФ.
— 2009. — №5. — С. 15.
8. См.: Бюллетень Верховного Суда РФ.
— 2011. — №1. — С.13.
9. Бюллетень Верховного Суда РФ. —
2011. — №1. — С. 12.
10. См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2012. — №5. — С. 37.
11. Бюллетень Верховного Суда РФ. —
2012. — №5. — С. 38.
12. Селютина Е.Н., Матвеева Е.С. Актуальные проблемы формирования и развития российской государственности (обзор мате-
2. See: Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. — 2010 . — No. 3. — Page 2-12.
3. See: Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. — 2010 . — No. 3. — Page 2.
4. See: Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. — 2010 . — No. 3. — Page 3.
5. See: Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. — 2010 . — No. 3. — Page 6.
6. See: Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. — 2009 . — No. 5. — Page 15.
7. See: Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. — 2009 . — No. 5. — Page 15.
8. See: Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. — 2011 . — No. 1. — Page 13.
9. Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. — 2011 . — No. 1. — Page 12.
10. See: Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. — 2012 . — No. 5. — Page 37.
11. Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. — 2012 . — No. 5. —
Page 38.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
Особую группу объектов гражданских прав образуют нематериальные блага, под которыми понимаются не имеющие экономического содержания и неотделимые от личности их носителей блага и свободы, признанные и охраняемые действующим законодательством. К их числу относятся жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и другие нематериальные блага. Носителями указанных благ выступают все граждане независимо от возраста и состояния дееспособности.
Нематериальные блага неотделимы от личности, и, соответственно, они не могут отчуждаться от своих носителей. В силу этого считается, что гражданское право не регулирует связанные с ними отношения, а лишь обеспечивает их защиту (п. 2 ст. 2 ГК). Данное суждение не бесспорно. Во-первых, при нарушении личных неимущественных благ и свобод возникают охранительные гражданские правоотношения, а охрана является одним из видов правового регулирования. Во-вторых, отдельные личные блага и свободы, несмотря на их неотделимость от личности, все же регулируются правом в своем ненарушенном состоянии. Например, гражданские правоотношения могут складываться по поводу имени гражданина (спор между родителями по поводу присвоения имени ребенку, изменение имени, гарантии анонимности при осуществлении гражданином некоторых действий и т.п.) или изображения его внешности (позирование за плату).
Подобно предыдущим кодификациям, действующий Гражданский кодекс не содержит легального определения нематериальных благ и не раскрывает их содержания. Дело ограничивается общим указанием на принадлежность нематериальных благ к объектам гражданских прав (ст. 128 ГК) и закреплением их примерного перечня (ст. 150, 1521 ГК).
В современной учебной и научной литературе проблема нематериальных благ обычно затрагивается через призму изучения личных неимущественных прав. И это при том, что все иные виды объектов гражданских прав обычно становятся предметом самостоятельного исследования. Такая традиция не способствует формированию полного представления о нематериальных благах как правовом явлении*(449), однако с ней приходится считаться.
С точки зрения правового регулирования, благом в самом общем виде является все то, что имеет общественно признанную ценность, значимость для каждого субъекта права, и по поводу чего складывается поведение этих субъектов, границы которого определены их правами и обязанностями. Иначе говоря, блага представляют собой любые ценности, выступающие объектом правоотношений, по поводу которых складывается поведение субъектов гражданского права.
В свою очередь, блага подразделяются на материальные и нематериальные в зависимости от присущих им признаков. Специфика нематериальных благ обусловлена следующими свойствами, которые можно условно обозначить следующим образом:
1) внеэкономическое содержание: нематериальные блага являются такими ценностями, которые относятся к духовной сфере жизнедеятельности общества и имеют идеальную природу. Поэтому нематериальные блага не подлежат стоимостной (денежной) оценке в качестве товара и не охватываются понятием «имущество», в каком бы из значений оно ни употреблялось;
2) неразрывная связь с личностью носителя: нематериальные блага являются своеобразным проявлением потребностей личности как индивидуума. Поэтому они неотчуждаемы и непередаваемы и, соответственно, права в отношении нематериальных благ могут осуществляться только непосредственно самим их носителем (обладателем) и прекращаются с его смертью. Вместе с тем в случаях и порядке, предусмотренных законом, нематериальные блага могут осуществляться и защищаться другими лицами, в том числе наследниками (п. 1 ст. 150 ГК). Так, родители как законные представители ребенка определяют его место жительства, могут в некоторых случаях отказаться от медицинского вмешательства и т.п. (осуществление прав ребенка в отношении таких нематериальных благ, как здоровье и свободное передвижение). Равным образом, законные представители управомочены предъявлять соответствующие требования о защите нематериальных благ ребенка, а третьи лица, в частности наследники, вправе выступать в защиту чести и достоинства, индивидуального облика и тайны частной жизни умерших. Однако данные исключения из общего правила о неотчуждаемости и непередаваемости материальных благ лишь подтверждают данное общее правило, поскольку третьи лица, осуществляющие права в отношении нематериальных благ, не заслоняют собой фигуру заинтересованного лица — носителя благ; в случае смерти последнего большинство нематериальных благ объективно прекращается (например, жизнь, здоровье) и лишь некоторые (в частности, указанные выше) продолжают свое существование, но скорее уже не в виде нематериальных благ, а общественно значимых интересов;
3) общая направленность на обеспечение существования личности: без нематериальных благ невозможно не только физическое (поддержание жизни и здоровья, обеспечение благоприятной окружающей среды), но и социальное, направленное на индивидуализацию, автономию и адекватное общественное восприятие личности, существование индивидуума (гарантии защиты имени, чести, достоинства, тайны частной жизни и т.п.). Указанная целевая направленность нематериальных благ придает содержанию последних уникальность, поскольку потребности каждой личности сугубо индивидуальны.
В научной литературе иногда указывается на такой признак нематериальных благ, как изменчивость, т.е. переменный характер содержания одного и того же блага (например, со временем изменяются состояние здоровья, индивидуальный облик и т.п.). Однако данный признак характерен не только для нематериальных, но и для материальных благ, а потому не может считаться отражающим специфику именно нематериальных благ.
С учетом указанных свойств нематериальные блага — это неразрывно связанные с личностью носителя, непередаваемые и неотчуждаемые духовные ценности внеэкономического характера, которые направлены на всестороннее обеспечение существования личности и вокруг которых складывается поведение субъектов гражданского права.
Виды нематериальных благ. Действующее законодательство содержит лишь примерный перечень нематериальных благ (жизнь, здоровье, достоинство, неприкосновенность и тайна частной жизни, свобода передвижения и т.п.). Это означает, что к последним относятся и все иные нематериальные блага, принадлежащие личности от рождения или в силу закона (п. 1 ст. 150 ГК). Например, к нематериальным благам, принадлежащим личности от рождения, можно отнести геном человека, голос, отдых, национальный язык и т.п., а к нематериальным благам, принадлежащим в силу закона, — свободу совести и вероисповедания, благоприятную окружающую среду и т.п. Представляется, однако, что подобное разделение нематериальных благ по основаниям их возникновения (от рождения или в силу закона) достаточно условно, поскольку многие нематериальные блага можно равным образом отнести и к тем, и к другим (например, отдых, свободу совести).
В литературе классификации подвергаются личные неимущественные права, однако, учитывая отмеченную выше традицию отождествления личных неимущественных прав и благ, предложенные классификации в основном пригодны и для выделения отдельных видов нематериальных благ.
Нематериальные блага могут быть классифицированы по ряду признаков, к примеру, по основаниям возникновения: а) блага первого уровня, принадлежащие от рождения (изначально): б) блага второго уровня, принадлежащие в силу закона, по степени связанности с материальными благами. Однако наибольшее распространение получили классификации, основанные на концепции множественности нематериальных благ и построенные (с теми или иными вариациями) на критерии целевой направленности.
Так, В.А. Рясенцев разделил личные неимущественные права (блага) на пять групп: 1) неотделимые от человеческой личности (жизнь, здоровье, неприкосновенность личности); 2) индивидуализирующие человека в коллективе (имя, честь, достоинство и т.д.); 3) связанные с брачно-семейной сферой (честь и достоинство члена семьи, неприкосновенность его частной жизни и т.п.); 4) связанные с участием в общественном труде, включая все виды творчества (культурные запросы, отдых и т.д.); 5) связанные с имущественными интересами (например, неимущественные интересы, присутствующие в обязательственных сделках).
В.Л. Слесарев предложил классифицировать личные неимущественные права (блага) на связанные: 1) с личной свободой и неприкосновенностью; 2) неприкосновенностью сфер личной жизни; 3) индивидуализацией личности.
Н.Д. Егоров личные неимущественные права (блага) разделил на: 1) воплощенные в самой личности (честь, имя, достоинство, собственное изображение); 2) личную неприкосновенность и личную свободу; 3) связанные с неприкосновенностью личной жизни (неприкосновенность жилища, тайна личного общения, тайна личной жизни и личной документации).
Л.О. Красавчикова разделила все личные неимущественные права (блага) на два структурных уровня: 1) обеспечивающие физическое существование (жизнь, здоровье, благоприятная окружающая среда, личная неприкосновенность) и 2) обеспечивающие социальное существование (имя, честь, достоинство и деловая репутация, частная жизнь, свобода передвижения).
По мнению М.Н. Малеиной, среди личных неимущественных прав (благ) можно выделить: 1) обеспечивающие физическое и психическое благополучие (целостность) личности (жизнь, здоровье, физическая и психическая неприкосновенность, благоприятная окружающая среда); 2) способствующие формированию индивидуальности личности (имя, индивидуальный облик и голос, честь, достоинство, деловая репутация); 3) обеспечивающие автономию личности (тайна частной жизни (включая врачебную, нотариальную, адвокатскую тайну, тайну переписки, телефонных переговоров и телеграфных сообщений и т.п.) и неприкосновенность частной жизни (включая личную свободу, неприкосновенность жилища и т.п.)); 4) связанные с интеллектуальной деятельностью (авторство, авторское имя и т.п.).
Т.А. Фаддеева классифицировала личные неимущественные права (блага) на: 1) индивидуализирующие личность (имя / наименование юридического лица, честь, достоинство, деловая репутация и т.п.); 2) обеспечивающие физическую неприкосновенность (жизнь, свобода, выбор места пребывания и места жительства и т.п.); 3) обеспечивающие неприкосновенность внутреннего мира личности и ее интересов (личная и семейная тайна, невмешательство в частную жизнь и т.п.).
ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ МЕДИЦИНСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
© Е.Х. Баринов, И.Л. Балашова, О.И. Косухина, П.О. Ромодановский, Е.Н. Черкалина, 2012 УДК 340.6
Е.Х. Баринов, И.Л. Балашова, О.И. Косухина, П.О. Ромодановский, Е.Н. Черкалина ЗДОРОВЬЕ КАК ОБЪЕКТ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА
Кафедра судебной медицины (зав. кафедрой — проф. П.О. Ромодановский) ГБОУ ВПО «Московский государственный медико-стоматологический университет» В статье приводятся сведения о здоровье как объекте гражданского права.
Ключевые слова: здоровье, право, медицинские услуги.
Key words: health, the right, medical services.
Здоровье есть высшее первостепенное благо человека, без которого в той или иной мере утрачивают значение многие другие блага, ценности — это средство освоения окружающей действительности. Оно позволяет осуществлять самостоятельное поведение, довольствоваться материальными и нематериальными благами, не испытывать затруднений в отношениях с внешним миром, находиться в условиях достижимого душевного и физического комфорта, извлекать выгоды материальной и нематериальной природы и т.д.
Здоровье является индивидуальным благом. Носителем здоровья всегда выступает индивид. Не происходит обобществления здоровья в группе индивидов. Здоровье индивидов в обществе не является таким слагаемым общественного здоровья, которое влечет утрату связи здоровья с личностью индивидуального носителя и переходом здоровья в ассоциированное состояние совокупного блага. Здоровье — неотъемлемое благо его обладателя. Оно является ценностью индивидуальной значимости
— здоровье одного не представляет интереса для другого, и только обладатель здоровья может воспользоваться теми возможностями, которые оно ему предоставляет.
Обладание здоровьем — прерогатива личности (физического лица). Здоровье в качестве блага всегда имеет одушевленного правообладателя, наделенного личностными свойствами. Лишенный личностных свойств индивид не способен воспользоваться этим и иными благами — здоровье является благом только для того, для кого оно имеет ценность. Частично утративший такие свойства может удовольствоваться обладаемым благом в той мере, в какой они сохранены.
Обладание здоровьем не тождественно принадлежности здоровья — это вопрос права на здоровье. Здоровье
— это объект права. Право на здоровье являлось предметом исследования Б.Тобес, которое, однако, было сведено к определению международных договоров и выяснению,
как это право реализуется международными и национальными судебными и квазисудебными инстанциями .
Наиболее полно систему и аксиоматику личных неимущественных прав исследовала М.Н.Малеина .
Свобода личного усмотрения, преследования субъективных интересов и удовлетворения субъективных потребностей в отношении здоровья выражается в непозволительности для неопределенного круга лиц вторжения в личную сферу, что охватывается понятием неприкосновенности. Неприкосновенность — это сохранение в целости личной сферы, ее защищенность от всякого посягательства со стороны. Личная сфера пребывает в той степени нетронутости, которую допускает ее обладатель. Объектом неприкосновенности является личность индивида, включая здоровье и ассоциированные с ним нематериальные блага.
По мнению ряда исследователей, природа всех невещественных объектов, фигурирующих в гражданских правоотношениях, может быть сведена к энергии либо к информации. В рамках гражданско-правовой классификации энергия должна рассматриваться как материальный объект, поскольку она представляет собой объективно существующий объект, существует независимо от сознания. Лишь для информации характерна возможность существования как в связи с материальным носителем, так и в идеальной форме (в сознании) .
Здоровье как нематериальное благо информационной природы связано с материальным (телесным) носителем
— человеческим организмом. Именно состояние организма человека и является информационной характеристикой здоровья как нематериального блага. Неправомерное воздействие на организм человека является посягательством на здоровье.
Нематериальные блага разнесены по двум группам:
— личностные характеристики субъекта (жизнь, здоровье, достоинство личности, честь и доброе имя, деловая репутация и т.п.);
— личные неимущественные права, принадлежащие субъекту от рождения или в силу закона (неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, право свободного передвижения, выбора места пребывания и жительства, право на имя и т.п.) .
Праву на здоровье как личностной характеристике сопутствует как принадлежность право на информацию о личном здоровье, а также личные неимущественные права на нематериальные блага, не имеющие материального носителя — на личную неприкосновенность, включая права на личную (врачебную) тайну и др.
Не исключение — и медицинское вмешательство. Осуществляемое в отношении здоровья, медицинское вмешательство является посягательством на автономию и неприкосновенность личности в той мере, в какой нарушается та степень нетронутости, которую допускает его обладатель. И, напротив, в той мере, в какой допускает обладатель здоровья, медицинское вмешательство утрачивает свойства такого посягательства. Однако для этого необходимо определение меры и пределов, в каких обладатель здоровья временно поступается нетронутостью личной сферы. Временно потому, что по завершении медицинского вмешательства и связанных с ним естественных следствий в заданных границах неприкосновенность восстанавливается в полном объеме .
Таким образом, здоровье как объект гражданских прав, в том числе как объект неприкосновенности, потенциально является объектом ущерба, в том числе и как объект медицинского вмешательства.
Здоровье является нематериальным благом — объектом гражданских прав, не могущим находиться в обороте и принадлежащим только правообладателю. Здоровье как нематериальное благо информационной природы связано с материальным (телесным) носителем — человеческим организмом. Состояние организма человека является информационной характеристикой здоровья как нематериального блага. Праву на здоровье как личностной характеристике сопутствует как принадлежность право на информацию о личном здоровье, а также личные неимущественные права на нематериальные блага, не имеющие материального носителя — на личную неприкосновенность, включая права на личную (врачебную) тайну и др. Неправомерное воздействие на организм человека является посягательством на здоровье.
В настоящее время, при существующей правовой доктрине и действующем законодательстве нельзя согласиться, что исходя из содержания правоотношений, возникающих между больным и лечебным учреждением, их можно отнести к обязательствам неимущественного характера. Соответствующий характер носят не обязательства, а объекты, по поводу которых они складываются. Объектом обязательств по поводу здоровья является нематериальное благо, а в связи с оказанием услуг — материальное благо. Обязательства в отношении равно материальных и нематериальных благ имеют имущественный характер: договорный — в связи с оказанием услуг и внедоговорный — вследствие ущерба здоровью.
Медицинский характер услуге придает медицинская помощь в ее составе. Медицинская помощь как целенаправленное профессиональное воздействие на здоровье осуществляется в отношениях неимущественного характера. Отношения имущественного характера складываются в том случае, если вместо необходимого и достаточного медицинского вмешательства оно, выходя за эти пределы, приводит к утяжелению или расширению патологии .
Медицинское воздействие обычно неосуществимо без соответствующего доступа к патологическому очагу
и/или сопровождается побочными эффектами. И то и другое является травматизацией, дополнительной к патологической, т.е. к той, которая сама по себе вредоносна для здоровья пациента, чем и обусловливает необходимость медицинского воздействия.
Кроме того, медицинское воздействие может не соответствовать тяжести патологического процесса и объему поражения. В этом случае оно либо недостаточно, и тогда вред здоровью усугубляется прогрессированием патологии, либо избыточно, и тогда вред здоровью от медицинского воздействия больше, чем от самой болезни.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
Отсюда возникает проблема правомерности причинения повреждений, сопутствующих оказанию медицинской помощи. Вред здоровью пациента при оказании медицинской помощи может быть причинен как правомерными, так и неправомерными действиями.
В качестве структурного элемента услуги обоснованно выделен объект воздействия. При оказании услуг им могут выступать невещественные блага, признаваемые ст.128 ГК РФ объектами гражданских прав: имущественные права, информация, нематериальные блага. В соответствии с этой точкой зрения, медицинская услуга (невещественное материальное благо) объектом воздействия (медицинской помощи) имеет здоровье (невещественное нематериальное благо).
Медицинская услуга (Рис. 1) сходна с другими услугами тем, что является товаром, отличаясь от других услуг тем, что включает в себя медицинскую помощь — специальное целенаправленное воздействие на здоровье .
Рис. 1. Структура медицинской услуги
Особенностью отношений, вытекающих из оказания медицинской помощи, является то, что практическая медицина не является деятельностью, основанной на точной науке — такой как математика, физика, химия и т.д., даже если широко использует их достижения.
При диагностике, лечении, профилактике, реабилитации всегда находится место неполному знанию о течении нормальных (физиологических) и болезнетворных (патологических) процессах. И те, и другие процессы протекают многовариантными путями, не все из которых познаны; да и какой из этих путей имеет место в конкретном случае, достоверно знать не дано.
В значительной мере по этой причине медицина опирается на статистику, однако никто из пациентов не является среднестатистической единицей. Организм каждого из них обладает всей полнотой возможных вариантов течения физиологических и патологических процессов.
По той же причине в медицинской практике используются наиболее выверенные из существующих способов диагностики, лечения, профилактики и реабилитации.
Но, эффективные в отношении наиболее вероятных, часто встречающихся вариантов течения физиологических или патологических процессов, эти способы зачастую не способны уловить отклонения в течении этих процессов, а тем более иной путь их течения.
Существенное значение имеет и реакция организма на медицинское воздействие. Однозначно предугадать интенсивность такой реакции, как и эффективность такого воздействия невозможно. Одному для излечения достаточно минимальной дозы, организм другого не реагирует и на пороговую дозу, превышение которой опасно для здоровья и жизни. В силу тех же причин лекарство, безвредное для абсолютного большинства, может оказаться смертельным для одного.
Таким образом, медицинская деятельность осуществляется в условиях ограниченности знаний об организме и о протекании в нем физиологических и патологических процессов, в условиях несовершенства самой медицины.
Медицинская помощь оказывается в соответствии с правилами медицины. Это — не юридические правила: нельзя законом запретить переливание несовместимой крови, узаконить технологию медицинского вмешательства и пр. Правила медицины не являются писанными, формально определенными, но независимо от этого наиболее общие из них получили повсеместное одинаковое профессиональное применение.
Содержание и объем медицинской помощи (медицинского вмешательства) определяются характеристиками патологического процесса, а не условиями встречных предоставлений: медицинская помощь не является ни объектом гражданских прав, ни объектом товарообмена.
Медицинская помощь не является объектом гражданских прав и потому — объектом гражданского оборота. Товарной формой медицинской помощи является медицинская услуга.
Несмотря на отсутствие законодательного определения медицинской услуги, ее характеризует именно воздействие на здоровье. Медицинский характер услуге придает не профессия лиц, ее оказывающих, а факт направленного и управляемого воздействия на здоровье независимо от того, инвазивным или неинвазивным, оперативным или консервативным оно является. При каждом подобном воздействии на здоровье оно умаляется ради предотвращения больших потерь . Услуги без воздействия на здоровье содержательно не являются медицинскими1.
Имеющие в качестве основы медицинскую помощь, медицинские услуги в качестве объекта экономического оборота обладают бесконечным разнообразием. В составе медицинской услуги могут осуществляться действия, относящиеся к разным видам медицинской помощи. При оказании медицинской услуги используются разные устройства и приспособления. Оказывают медицинские услуги специалисты разной квалификации. Оказанию медицинских услуг сопутствует разный уровень сервиса. Именно различия услуг, в том числе медицинских, делают их предметом выбора потребителя, определяют потребительские предпочтения. Поэтому организация, реализующая услуги, заинтересована в наличии таких различий.
Составляющие медицинскую помощь действия должны быть наполнены необходимым содержанием, и осуществляться в соответствующем потребности объеме. В отличие от иных услуг, действия при оказании медицинской помощи не ограничиваются в содержании и объеме рамками медицинской услуги — при объективной
необходимости они могут и должны быть продолжены в интересах нуждающегося вне пределов медицинской услуги. Медицинская помощь может оказываться вне связи с медицинской услугой и вне ее рамок в порядке действий в чужом интересе без поручения .
Предоставление сервисных удобств при оказании медицинской услуги не отражается на содержании составляющих ее профессиональных медицинских действий и не является составной частью собственно медицинской услуги — это сервисные атрибуты услуги. Возможность находиться в отдельной палате с автономным расширенным комплексом удобств и предоставлением дополнительных услуг, убранство приемного покоя или холла ожидания и кабинет врача с продуманным интерьером и уровнем комфорта, например, предполагают уровень сервиса, отличный от общепринятого .
Нельзя не различать медицинские услуги и медицинские работы. Так, изготовление протеза по индивидуальному заказу представляет собой работу. Если же необходимо осуществить действия с готовым изделием медицинского назначения (приладить, приспособить, подогнать по форме и месту) без его обработки или переработки, то это услуга с использованием вещи. Соответственно, имплантация готовых эндопротезов является услугой, а изготовление протеза конечности — работой, поскольку из одной вещи, материала, создается новая вещь, изделие, передаваемое так же, как и права на него.
Отсюда различаются медицинские услуги с использованием и без использования вещи. Эти различия необходимо учитывать, поскольку при оказании медицинских услуг с использованием вещи эта вещь приобретается либо медицинской организацией, либо пациентом обособленно от медицинской услуги. Иными словами, если медицинская организация приобрела вещь для использования при оказании медицинской услуги, то эту вещь она продает пациенту так же, как саму услугу, и отдельно от нее. Из оказания медицинской услуги вытекают одни правовые последствия, из купли-продажи вещи — другие. Если же пациент приобретает вещь у стороннего продавца, то правовые последствия из факта такой купли-продажи для медицинской организации не возникают вообще; они вытекают только из оказания медицинской услуги с использованием этой вещи.
Если риски для жизни и здоровья при оказании остальных услуг обладают признаками случайности и вероятности, то оказание медицинских услуг сопряжено с опасностью для жизни и здоровья всегда, поскольку объектом медицинского воздействия является здоровье. Следует согласиться с Брыксиной Н.В., что степень безопасности для пациента (величина риска) — одна из ключевых характеристик медицинской услуги, и нельзя согласиться, что эта величина риска обусловлена существованием медицинских рисков и во многом определяет правовые последствия оказания медицинской услуги . Медицинские организации несут обязанности возмещения (компенсации) обладающего признаками случайности и вероятности вреда, причиненного пациентам, т.е. риски наступления гражданской ответственности, не являющиеся медицинскими. Тем самым риски, которые несут пациенты, определяют правовые последствия оказания медицинской услуги и риски наступления гражданской ответственности медицинских организаций.
Медицинская услуга как товар корреспондирует своему стоимостному эквиваленту, выраженному в де-
1 Строго говоря, по этому критерию врачебная консультация без рекомендаций и без иных вмешательств может быть отнесена к консультационным услугам, а ультразвуковое, лабораторное и другое подобное диагностическое исследование — к информационным услугам.
нежной или иной имущественной форме. И только товар, доступный идентификации и метрии, способен быть оценен мерой имущественного, стоимостного эквивалента, чтобы был возможен равноценный товарообмен.
Объект оплаты медицинской услуги является еще одной — экономической — характеристикой медицинской услуги, которая не входит в задачи настоящего исследования, но имеет большое практическое значение, косвенно касаясь его предмета.
Оплата медицинской услуги — это:
— ее стоимостной эквивалент, т.е. цена, меновая стоимость;
— объект товарообмена, т.е. товар с самостоятельными свойствами;
— объект договора (соглашения), т.е. встречное предоставление.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
Однако на практике невещественный характер услуги смещает акцент с определения исполнителем ее как товара на ее оплату, установление им ее цены, чем нарушается принцип равенства участников гражданских правоотношений (п.1 ст.1 ГК РФ).
Таким образом, медицинская услуга является сложным объектом гражданских прав и гражданско-правового регулирования. Она сходна с другими услугами тем, что является товаром, и отличается от других услуг тем, что включает в себя медицинскую помощь — специальное направленное воздействие на здоровье. Медицинский характер услуге придает медицинская помощь в ее составе.
Как и другие услуги, не имея результата, медицинская услуга завершается юридическим итогом (моментом окончания составляющих ее действий) и фактическим итогом (моментом потенциального проявления полезных следствий этих действий). Чтобы быть доступной идентификации и верификации, медицинская услуга должна быть фиксируема и измерима.
Медицинская помощь является нетоварной частью медицинской услуги и может оказываться вне ее рамок в порядке действий в чужом интересе без поручения. Чтобы быть доступной идентификации и верификации, медицинская помощь должна быть фиксируема и измерима.
Проведенные исследования продемонстрировали необоротный2 характер информации как принадлежности здоровья и товара потребительского назначения (медицинской услуги) и оборотный характер информации, являющейся самостоятельным товаром и объектом воздействия в составе других услуг (консультационных, информационных и т.д.) .
Поскольку правоотношение, оформляемое договором о возмездном оказании медицинской услуги, является сложным и складывается по поводу различающихся объектов прав (оборотного — услуги и необоротного
— здоровья), постольку информация в договоре должна присутствовать в отношении обоих.
Информация, предоставляемая гражданину по поводу здоровья в связи с оказанием медицинских услуг — вне зависимости от того, получена она им предварительно, в процессе или в результате; непосредственно до, сразу после или много позднее их оказания — является необоротной, предоставляется получателю без оплаты как принадлежность услуги и как обязанность исполнителя.
Каждый гражданин имеет право в доступной для него форме получить имеющуюся информацию о состоянии своего здоровья, включая сведения о результатах обследования, наличии заболевания, его диагнозе и прогнозе,
методах лечения, связанном с ними риске, возможных вариантах медицинского вмешательства, их последствиях и результатах проведенного лечения.
Поскольку медицинские услуги оказываются гражданам как потребителям, они вправе на получение информации:
— об исполнителе этой услуги и о самой услуге (ст.8-10 ЗоЗПП);
— о режиме работы исполнителя услуги (п.3 ст.11 ЗоЗПП);
— о смете на оказание услуги (п.1 ст.33 ЗоЗПП);
— об обстоятельствах, которые могут повлиять на качество оказываемой услуги (ст.36 ЗоЗПП).
Если потребителю не предоставлена возможность незамедлительно получить при заключении договора информацию об услуге, он вправе потребовать от исполнителя возмещения убытков, причиненных необоснованным уклонением от заключения договора, а если договор заключен, в разумный срок расторгнуть его и потребовать возврата уплаченной суммы и возмещения других убытков (п.2 ст. 12 ЗоЗПП). Одно лишь непредо-ставление надлежащей информации при заключении договора расценивается как уклонение от его заключения, имеющее самостоятельные правовые последствия, а сокрытие информации, касающейся услуги, при заключенном договоре влечет наступление правовых последствий, также отделимых от правовых последствий, связанных со свойствами самой услуги.
Исполнитель, не предоставивший покупателю полной и достоверной информации об услуге, несет ответственность за ее недостатки, возникшие вследствие отсутствия у него такой информации (п.2 ст.12 ЗоЗПП). Если потребителю не предоставлена надлежащая информация, касающаяся услуги, то недостатки при ее оказании влекут правовые последствия.
При причинении вреда жизни, здоровью и имуществу потребителя вследствие непредоставления ему полной и достоверной информации об услуге потребитель вправе потребовать возмещения такого вреда (п.3 ст.12 ЗоЗПП). Вред, причиненный здоровью гражданина вследствие недостоверной или недостаточной информации об услуге, подлежит возмещению исполнителем независимо от вины (п.1 ст.1095 ГК РФ). Сам факт непредоставления надлежащей информации влечет наступление правовых последствий, если это сопряжено с возникновением обязательств из причинения вреда.
При этом потребитель не обязан обладать специальными познаниями о свойствах и характеристиках товара, работы, услуги (п.4 ст.12 ЗоЗПП).
Из этого следует, во-первых, что информации в договоре должны быть свойственны (правило 3Д):
— доступность (ст.31 Основ);
— достаточность (ст.1095 ГК РФ);
— достоверность (ст.1095 ГК РФ).
Во-вторых, необоротная информация должна предшествовать передаче оборотного объекта (услуги) — в противном случае это влечет наступление самостоятельных правовых последствий, не связанных с качествами услуги.
В-третьих, неосведомленность потребителя относится к ответственности исполнителя услуг и не ограничивается только договорными обязательствами, если является причиной вредообразования.
Таким образом, информация как принадлежность здоровья носит медицинский, а как принадлежность
2 Здесь и далее понятием оборотного (необоротного) объекта охватывается его способность не как допустимость (оборотоспособность) нахождения в обороте по правилам ст.129 ГК РФ, а как присущее ему свойство быть или не быть объектом товарообмена.
медицинской услуги — потребительский характер. Такая и должна быть доступной, достаточной и достоверной,
информация является необоротной, подлежит предвари- порождая в противном случае неблагоприятные для ис-
тельному предоставлению гражданину для ознакомления полнителя медицинских услуг правовые последствия.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
Литература:
1. Брыксина Н.В. Факторное возникновение страховых рисков при медицинских услугах: Автореф. дис. … канд. экон. наук — Екате-
ринбург, 2006.
2. Иванов А.В., Тихомиров А.В. Информация как объект оборота в области охраны здоровья. //Главный врач: хозяйство и право,
2005. — № 2. — С. 29-31.
3. МалеинаМ.Н. Личные неимущественные права граждан (понятие, осуществление и защита). Дис. … докт. юрид. наук—М., 1997.
— 431 с.
4. Малеина М.Н. Содержание и осуществление личных неимущественных прав граждан: проблемы теории и законодательства
//Государство и право. — М.: Наука, 2000, № 2. — С. 16-21;
5. Малеина М.Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. — М.: М3 Пресс, 2000. — 244 с.
6. Тихомиров А.В. Правовой режим информации, предоставляемой пациенту //Здравоохранение, 2001. — № 7. — С.161-171.
7. Тихомиров А.В. Права пациента // Здравоохранение, 2001. — № 2. — С. 159-168.
8. Тихомиров А.В. Медицинская услуга: Правовые аспекты. — М.: ФилинЪ, 1996 — 352 с.
9. Тихомиров А.В. Медицинское право. Практическое пособие. — М.: Статут, 1998 — 418 с.
10. Тихомиров А.В. Медицинская услуга: правовые аспекты //Здравоохранение, 1999. — № 8. — С.161-178.
11. Тихомиров А.В. Организационные начала публичного регулирования рынка медицинских услуг. — М.: Статут, 2001. — 256 с.
13. Тобес Б. Право на здоровье: теория и практика. Пер. с англ. — М.: Устойчивый мир, 2001. — 370 с.
© Е.Х. Баринов, И.Л. Балашова, О.И. Косухина, П.О. Ромодановский, Е.Н. Черкалина, 2012 УДК 340.6
Е.Х. Баринов, И.Л. Балашова, О.И. Косухина, П.О. Ромодановский, Е.Н. Черкалина К ВОПРОСУ ОБ ЭКОНОМИЧЕСКИХ И ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ АСПЕКТАХ ПРАВОНАРУШЕНИЙ ПРИ ОКАЗАНИИ МЕДИЦИНСКИХ УСЛУГ
Кафедра судебной медицины (зав. кафедрой — проф. П.О. Ромодановский)
ГБОУ ВПО «Московский государственный медико-стоматологический университет»
В статье рассматривается проблема экономических и профессиональных правонарушений при оказании медицинских услуг.
Ключевые слова: медицинская деятельность, сертификат, медицинские услуги.
Key words: medical activity, the certificate, medical services.
В странах англо-американской системы права — не всегда и во всем последовательно, с точки зрения российской логики — существует различение понятий malpractice и misconduct.
Medical malpractice1 — это медицинская деятельность, вводящая пациента в ущерб: например, ненужные медицинские вмешательства, погрешности в назначении лекарств, профессиональные ошибки, госпитальные инфекции, побочные действия лекарств и пр. К таковым относят также неправильную постановку диагноза, приведшую к неверному выбору препарата для лечения; неиспользование предписанного диагностического обследования; неверную интерпретацию результатов обследования; непринятие мер после получения результатов, отклоняющихся от нормы; использование неисправного медицинского оборудования; осложнения при переливании крови; невыполнение других медицинских предписаний и т.д.
Professional (medical) misconduct2 — это недопустимое поведение при осуществлении профессиональной деятельности: обман пациента; порок компетентности или грубая неосторожность; нахождение под влиянием алкоголя, наркотиков, физических или умственных расстройств; судимость; подлог медицинских документов; обещание гарантий излечения; отказ в медицинской помощи по
мотивам расовой, религиозной, цветовой, национальной розни; оказание медицинской помощи без согласия пациента; утомление, оскорбление или запугивание пациента; назначение непосильных исследований; оставление без помощи или отказ в помощи пациенту в угрожающем состоянии (это неполный перечень).
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
В целом, то и другое есть ненадлежащее осуществление профессиональных функций, различающееся правовыми и этическими аспектами осуществления профессиональной деятельности в экономическом обороте, притом, что в странах англо-американской системы права врач является хозяйствующим субъектом, будучи зарегистрирован в соответствующем качестве, имея лицензию и самостоятельно неся риски наступления ответственности за результаты своей деятельности.
В современных отечественных реалиях существуют значимые различия между, во-первых, экономическими и профессиональными составляющими правового режима медицинской деятельности; во-вторых, надзорными и рыночными правилами ее осуществления; в-третьих, нетоварной организацией здравоохранения и товарной организацией общественных отношений, в том числе в сфере охраны здоровья.
В практике здравоохранения используются методы профилактики, диагностики, лечения, медицинские тех-
12 00 08 УГОЛОВНОЕ ПРАВО 12 00 08 CRIMINAL LAW
УДК 343 ББК 67.408.142
К ВОПРОСУ О ВОЗМОЖНОСТИ РАССМОТРЕНИЯ НЕМА ТЕРИАЛЬНЫХ БЛАГ В КАЧЕСТВЕ ПРЕДМЕТА КОРРУПЦИОННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ В УГОЛОВНОМ КОДЕКСЕ РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН
ОИДБА МАСЪАЛАИИМКОНИЯТИ БАРРАСИИ НЕЪМА ЩОИ ГАЙРИМОДДИ БА СИФАТИПРЕДМЕТИ ЧИНОЯЩОИ КОРРУПСИОНИДАР КОДЕКСИ чиноятии ЧУМ^УРИИ ЦАЗОЦИСТОН
Абишев Бакыт Шалкарович,
соискатель кафедры специальных юридических дисциплин Чуйского университета (Бишкек, Кыргызстан)
Абишев Бакыт Шалкарович,
унвощуи кафедраи фан^ои махсуси ^уцуцшиносии Донишгоуи Чуй (Бишкек, Киргизистон )
Abishev Bakyt Shalkarovich,
Ключевые слова: уголовное право, интересы государственной службы, коммерческий подкуп, интересы службы в организациях, коррупционные преступления, должностные преступления, предмет преступления, подкуп в частном секторе
Изучается вопрос о рассмотрении в качестве предмета взятки или коммерческого подкупа оказание услуг и выгод неимущественного характера как одной из рекомендаций, вытекающих из положений Конвенции ООН против коррупции. Проанализированы различные точки зрения ученых на данный вопрос, исследованы нормы Уголовного кодекса Республики Казахстан и некоторых стран постсоветского пространства, регламентирующие ответственность за коммерческий подкуп и получение взятки, и в частности предмет указанных преступлений.
Калидвожа^о: ууцуци цинояти, манфиатуои хизмати давлати, ришвадиуии тицорати, манфиатуои хизмат дар корхонауо, циноятуои коррупсиони, циноятуои мансаби, предмети циноят, ришвадиуии тицорати дар сектори хусуси
Дар мацола масоили цой доштани имконияти хизматрасонии хусусияти амволи-доштаи пардохтшаванда, фоидаи хусусияти гайримодди ва неъматуои гайримодди ба сифати предмети гирифтани пора ва ришвадиуии тицорати уамчун як тавсияе, ки аз муцаррароти Конвенсияи СММ бар зидди коррупсия бармеояд, мавриди омузиш царор гирифтааст. Нуцтаи назари гуногуни олимон оид ба масоили мазкур мавриди таулил
царор дода, меъёруои Кодекси циноятии Цумуурии Казоцистон ва баъзе аз кишваруои фазой пасошурави, ки цонунуои амалкунандаи ощо цавобгарии циноятиро барои ришвадиуии тицорати ва гирифтани пора, аз цумла предмети ин циноятуоро танзим менамоянд, таулил гардидааст.
Одним из вопросов, вызывающих дискуссию в юридической науке, является рекомендация о рассмотрении в качестве предмета коррупционных преступлений, в частности коммерческого подкупа и взятки, оказание услуг и выгод неимущественного характера. Данная рекомендация исходит из положений статьи 2 Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции . Республика Казахстан ратифицировала данную Конвенцию , тем самым определив одним из приоритетных направлений в уголовной политике государства осуществление неотложных и эффективных мер правового характера в борьбе с коррупционными проявлениями. Для постоянного мониторинга принимаемых государствами мер, в частности по внедрению в национальное законодательство рекомендаций Конвенции ООН против коррупции, создана специальная программа взаимной оценки — Стамбульский план действий по борьбе против коррупции (далее СПД) . Так, в соответствии с отчетом третьего раунда мониторинга СПД по проводимым в Казахстане антикоррупционным реформам, отмечается, что рекомендация о рассмотрении в качестве предмета коррупционных преступлений нематериальных благ осталась невыполненной. В частности указывается, что «новый Уголовный кодекс 2014 года в этой части не соответствует международным стандартам и рекомендации Стамбульского плана действий по борьбе с коррупцией» . Данный аспект касается того, что в указанной Конвенции говорится о рекомендации, касающейся криминализации неправомерного преимущества при рассмотрении ответственности за взяточничество в национальном законодательстве. Отмечается, что неправомерное преимущество включает в себя как материальные блага, так и нематериальные, а также может иметь денежное или неденежное выражение. При этом считается главным аспектом то обстоятельство, что после совершения коррупционного преступления взяткополучатель оказывается в более выгодном положении, чем был прежде.
Анализ норм нового Уголовного кодекса Республики Казахстан (далее — УК РК), который вступил с действие с января 2015 года, а именно коммерческого подкупа и получения взятки, показал следующее. В статье 253 «Коммерческий подкуп» УК РК в качестве предмета подкупа выступают деньги, ценные бумаги или иное имущество, а равно незаконное оказание лицу, выполняющему управленческие функции в
коммерческой или иной организации, услуг имущественного характера за использование им служебного положения. А в статье 366 «Получение взятки» УК РК законодатель определяет предмет взятки в виде денег, ценных бумаг, иного имущества, права на имущество или выгоды имущественного характера для должностного лица или других лиц за действия (бездействие) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц . Как видим, исходя из рассматриваемых норм, предмет взятки и коммерческого подкупа действительно носит имущественный характер как неотъемлемый признак предмета преступления указанных составов преступлений.
Однако, если мы обратимся к Уголовному кодексу КазССР от 22 июля 1959 года, то, по сути, законодательного закрепления признака материальности предмета взятки в норме не было. Так, в статье 146 «Получение взятки» предмет взятки сформулирован следующим образом: «в каком бы то ни было виде». Данная формулировка законодателя позволяла довольно широко толковать предмет взятки, поскольку нормативного закрепления того, что взятка должностному лицу должна носить только материальный характер, прямо не указано. Уже позже данный аспект был отражен в постановлениях Верховного суда по вопросам о применении судами законодательства об ответственности за взяточничество, в которых давалось разъяснение, что предмету взятки присущ признак материальной выгоды в случае получения взятки. Как видим, после принятия в 1997 году нового уголовного законодательства, в статье «Получение взятки» был четко дан перечень того, что нужно рассматривать в качестве предмета взятки, тем самым был нормативно закреплён признак предмета взятки как материальной выгоды для взяткополучателя.
Возникает вполне закономерный вопрос: почему законодатель не рассматривает нематериальные блага в качестве возможного предмета указанных преступлений? Какие последствия могут наступить в случае установления в качестве предмета подкупа или взятки услуг и выгод неимущественного характера? Чтобы ответить на поставленные вопросы, мы проанализировали литературу, в которой так или иначе нашла отражение данная проблема. Так, преобладающее большинство ученых, изучающих вопросы ответственности за коммерческий подкуп или взяточничество, отмечают, что предмет преступления указанных противоправных деяний должен носить имущественный характер и предоставлять получателю материальную выгоду. Мы понимаем возможные опасения некоторых ученых, которые отмечают, что в случае признания услуг или выгод неимущественного характера в качестве предмета коммерческого подкупа, а также взятки, это обстоятельство может привести к чрезмерно расширительному толкованию правоприменителем данной позиции законодателя.
Это выражается еще и в том, что довольно трудно дать стоимостную оценку услуг или выгод неимущественного характера. Следовательно, при оказании услуги или выгоды неимущественного характера, правоприменитель не сможет указать, была ли услуга (выгода) оказана в крупном или особо крупном размере, что будет влиять на квалификацию деяния. Таким образом, надо установить стоимость услуг и выгод имущественного характера или размер взятки или коммерческого подкупа. Так, в пункте 15 нормативного постановления Верховного суда Республики Казахстан отмечается следующее: «при определении размера взятки предмет взятки должен получить денежную оценку с учетом действующих цен или тарифов, в необходимых случаях — на основании заключения эксперта» . Следовательно, в случае оказания услуги имущественного характера,
предоставляемой должностному лицу или лицу, выполняющему управленческие функции, в качестве предмета преступления, в приговоре суда они (услуги) должны обязательно получить денежную оценку.
Мы считаем, что получение нематериальных благ лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, в качестве подкупа за совершение действий посредством использования своих полномочий, как один из возможных рисков приведет к необоснованному расширению круга противоправных деяний. И как негативный результат это может привести к привлечению к уголовной ответственности лиц за действия, по своей сути подпадающие под дисциплинарную ответственность.
Мы полностью поддерживаем позицию Б.В. Волженкина по этому вопросу: «оказание должностному лицу услуг нематериального характера, не влекущих получение материальной выгоды, за совершение им по службе тех или иных действий или за бездействие не может рассматриваться как взяточничество» .
Большинство ученых, рассматривая вопрос о предмете взятки, также говорят о том, что взятка должна предоставлять имущественную выгоду и обязательно иметь определенную стоимостную оценку. Любые блага, лишенные такого свойства, как имущественный характер, предметом указанных преступлений быть не могут . Даже в случае оказания услуг имущественного характера должны быть определены суммы затрат, которые лицо не понесло, но должно было понести при надлежащем исполнении возложенных на него имущественных обязательств . То же самое можно сказать и о предмете коммерческого подкупа, поскольку он должен предоставлять определенное имущественное благо или материальное преимущество лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации.
Говоря о признании материального признака подкупа, Д.В. Мирошниченко отмечает следующее: «в противном случае в рамках уголовного права подкуп приобретает двойственную природу: с одной стороны, — это материальное приобретение, с другой, -нематериальное. Данное положение противоречит логике законодательного и правоприменительного его (подкупа) определения» .
Таким образом, можно сделать вывод, что, с точки зрения уголовного права, для предмета взятки и коммерческого подкупа не характерен нематериальный признак. В контексте нашей дискуссии некоторые ученые категорически не отрицают возможности рассмотрения в качестве предмета преступления нематериальных благ, отмечая, что: «возможно, вопрос о рассмотрении, криминализации передачи нематериального блага должен быть предметом рассмотрения других отраслей права либо отложен на более поздний срок, когда к этому будет готово уголовное право». Также В.И. Динека в своей работе указывает на то, что небесспорна позиция о том, что предметом взятки может быть выгода только материального характера. В качестве примера он приводит случай «бартерного обмена услугами между двумя заинтересованными лицами» . Как мы видим, в научном мире при преобладании мнения о том, что предмет взятки и коммерческого подкупа носит только материальный характер, имеют место точки зрения и о том, что не исключается возможность рассмотрения нематериального блага в качестве предмета преступления указанных составов преступлений.
Сравнительно-правовой анализ уголовного законодательства некоторых стран постсоветского пространства, таких как Россия , Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
и др., показал, что в большинстве случаев законодатели указанных государств рассматривают в качестве признака, присущего предмету взятки и коммерческого подкупа, материальную составляющую. Однако в этом плане интерес представляет уголовное законодательство Кыргызской Республики. В 2012 году законодатель Кыргызской Республики в Уголовном кодексе предпринял попытку регламентации в качестве предмета взятки выгоды неимущественного характера. Так, в статье 314 УК Кыргызской Республики «Дача взятки» в качестве предмета взятки предусмотрены выгоды как имущественного, так и выгоды неимущественного характера для самого должностного лица или иного физического или юридического лица, с тем чтобы это должностное лицо совершило какое-либо действие или бездействие при исполнении должностных обязанностей . При этом, если мы проанализируем статью 313-1 УК Кыргызской Республики «Получение взятки», то в качестве предмета взятки выгоды неимущественного характера уже отсутствуют. Получается, что предмет дачи взятки шире предмета получения взятки. Можно констатировать факт, что произошла именно только попытка включения в качестве предмета взятки выгоды неимущественного характера, поскольку законодатель в данном случае половинчато подошел к рассмотрению этого вопроса, и, в конечном итоге, это положение не может быть применимо на практике. Поскольку, даже если взяткодатель в качестве предмета взятки окажет должностному лицу выгоды неимущественного характера, то привлечь к ответственности за получение взятки данное должностное лицо будет невозможно в силу отсутствия данного признака в качестве предмета состава получения взятки.
Более детально к рассмотрению рекомендации Конвенци ООН против коррупции об имплементации и криминализации неправомерного преимущества при взяточничестве и коммерческом подкупе в национальном уголовном законодательстве страны подошел законодатель Украины. Так, Уголовный кодекс Украины в статье 354 «Подкуп работника предприятия, учреждения, организации» регламентирует вопрос об ответственности за предоставление, а также принятие неправомерной выгоды субъектом преступления. Анализируя понятие неправомерной выгоды, раскрываемое в примечании к указанной статье, хотелось бы отметить, что законодатель включил в него как денежные средства, имущество, льготы, услуги, так и нематериальные активы, любые другие выгоды нематериального или неденежного характера, которые получает субъект преступления без законных на то оснований. При этом в примечании говорится, что данное понятие относится только к данному составу преступления. Ответственность же должностного лица за принятие, предложение, обещание или получение неправомерной выгоды предусмотрена в статье 368 Уголовного кодекса Украины. Повторного раскрытия понятия неправомерной выгоды в примечании к статье 368 нет. В примечании к статье 368 Уголовного кодекса Украины рассматривается вопрос, что следует понимать под неправомерной выгодой в значительном размере, в крупном и особо крупном размере. Получается, что в любом случае, даже если должностное лицо получило выгоду нематериального характера за совершение любого действия с использованием предоставленной ему власти или служебного положения, данная выгода подлежит стоимостной оценке при вменении ему значительного, крупного или особо крупного размера. Остается неясным, каким образом будет проводиться данная оценка выгод неденежного характера.
Подводя итог сказанному, хотелось бы отметить следующее:
1) уголовное законодательство Республики Казахстан не рассматривает нематериальное благо, а также выгоды неимущественного характера в качестве предмета взятки либо коммерческого подкупа. Следовательно, для предмета взятки или коммерческого подкупа не характерен нематериальный признак;
2) дискуссия по рассмотрению услуг (выгод) нематериального характера в качестве предмета взятки и коммерческого подкупа в юридической науке еще не раз будет поднята для обсуждения ввиду наличия различных точек зрения на данный вопрос; 3) предпринимаются попытки законодателей отдельных стран постсоветского пространства импле-ментировать в национальное законодательство рекомендации, вытекающие из положений Конвенции ООН против коррупции, в частности рассмотрение в качестве предмета взятки неправомерной выгоды, выгоды неимущественного, неденежного характера.
Список использованной литературы:
1. Конвенция ООН против коррупции от 2003 г. ЪИр://^^^. un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/corruption.shtml
2. Закон Республики Казахстан №31-1У от 4 мая 2008 года.
3. Антикоррупционные реформы в Казахстане. 3-й раунд мониторинга Стамбульского плана действий по борьбе против коррупции. Отчет был утвержден на пленарном заседании Стамбульского плана действий 10 октября 2014 г. в штаб-квартире ОЭСР в Париже. http://www. oecd. org/corruption/acn/istanbulactionplan
4. Уголовный кодекс Республики Казахстан от 3 июля 2014 года №226-У.
5. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996, №63-ФЗ.
6. Уголовный кодекс Республики Таджикистан от 21.05.1998, №574.
7. Уголовный кодекс Кыргызской Республики от 01.10.1997, №68.
8. Уголовный кодекс Украины //Ведомости Верховной Рады Украины от 29.06.2001, №25. www.femida.kiev. щ
9. Нормативное постановление Верховного суда Республики Казахстан «О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за взяточничество» от 22 декабря 1995 года №9.
10. Нормативное постановление Верховного суда Республики Казахстан «О практике рассмотрения некоторых коррупционных преступлений» от 27 ноября 2015 года №8.
11. Волженкин Б.В. Служебные преступления. -М., 2000. — 368 с.
12. Горелик А. С., Шишко И.В., Хлупина Г.Н. Преступления в сфере экономической деятельности и против интересов службы в коммерческих и иных организациях. — Красноярск, 1998.
13. Семин С.В. Ответственность за дачу взятки: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12 0008/ Семин, Сергей Валентинович. -М., 1988. — 19 с.
14. Казарян Э.А. Предмет взяточничества по УК РФ//Конституционизм и правовая система России: итоги и перспективы: Материалы секции уголовного права и криминологии V Международной научно-практической конференции «Кутафинские чтения». — М.: Проспект, 2014.
15. Сулайманова Н.Н. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с должностными преступлениями. — Бишкек, 2011. — 49 с.
17. Мирошниченко Д.В. Уголовно-правовое воздействие на коррупцию. — М.: Юрлитинформ, 2010. -198 с.
Reference Literature:
1. UNO Convention versus Corruption from 2003
http://www. un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/corruption.shtml
2. Kazakhstan Republic Law N 31-IV from May 4, 2008
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
4. Penal Code of Kazakhstan Republic from July 3, 2014, N226 — V
5. Penal Code of Russian Federation from 13.06.1996, N63 — ФЗ
6. Penal Code of Tajikistan Republic from 21. 05. 1998, N 574
7. Penal Code of Kyrgyz Republic from 01.10. 1997, N 68
8. Penal Code of the Ukraine // Tidings of Ukraine Supreme Rada from 29. 06. 2001, N 25. www.femida.kiev. ua
11. Volzhenkin B. V. Malfeasance Crimes. -M., 2000. — 368pp.
13.Semin S. V. Liability for Giving a Bribe. Synopsis of candidate dissertation in jurisprudence. M., 1988. -19 pp.
15. Sulaymanova N. N. Criminal-Legal and Criminological Problems of Combat with Malfeasance. -Bishkek, 2011. — 49 pp.
16. Bezverkhov A. G. On the Subject of Bribery and Commercial Bribe // Bulletin of Samara Academy. «Law» Series. — 2013, N2 (14). — pp. 87-93
17. Miroshnichenko D. V. Criminal-Legal Coersion upon Corruption. -M.: Jurlitinform, 2010. -198pp.