43. Проверочные действия в стадии возбуждения уголовного дела при неясности причин смерти.
Первоначальные следственные действия — это обычно осмотр места происшествия (преступления), допрос очевидцев и иных свидетелей, судебно-медицинская экспертиза. Им могут сопутствовать такие оперативно-розыскные мероприятия, как поквартирный или подомовой обход, предпринимаемый оперативным сотрудником с целью выявить свидетелей, преследовать преступника, прочесать местность для обнаружения значимых объектов, использовать источники оперативных данных и др.
Чаще всего расследование начинается с осмотра места происшествия и трупа. Это следственное действие позволяет в той или иной степени выяснить следующие вопросы: какое событие произошло и является ли оно преступлением; является ли место обнаружения трупа местом убийства и если нет, то по каким признакам можно судить о том, где было совершено преступление; кто убит; когда; сколько было преступников, каким путем они проникли и каким путем ушли с места преступления; каким способом, с применением каких средств совершено убийство, какие меры приняты к его сокрытию; что оставил преступник на месте происшествия, что унес с собой и какие следы могли остаться на его теле, одежде, обуви, на орудии преступления, транспортных средствах; какие данные свидетельствуют о личности преступника, его мотивах; откуда можно было видеть или слышать происходившее на месте преступления.
Наружный осмотр трупа, производимый с участием судебного медика, позволяет судить о времени смерти, месте ее причинения, о том, перемещали ли труп, о способе и средствах причинения смерти. Эти сведения зачастую носят вероятностный характер, поскольку точный ответ на такие вопросы может быть дан только по результатам судебно-медицинского исследования трупа.
Не менее важно изучить обстановку и при отсутствии трупа на месте обнаружения следов события. В этом случае исследование обстановки должно помочь найти ответы на вопросы: что произошло в действительности — убийство, самоубийство или несчастный случай; как произошло событие и нет ли в данном случае инсценировки самоубийства; какие изменения в обстановке и следы указывают на местонахождение трупа; когда произошло событие.
Для выяснения мотивов совершенного убийства очень важно выявить попытки тем или иным способом замаскировать следы преступления или исказить картину события. Практике известны два вида инсценировок самого события и мотивов совершения преступления. В первом — инсценируется самоубийство, несчастный случай или смерть от естественных причин. Во втором — убийство по таким мотивам, которые могут увести следствие на ложный путь: имитируется убийство при изнасиловании, по корыстным мотивам, из мести и т. п., чем скрывается подлинный мотив преступления.
Личность убитого устанавливается по документам, предъявлением трупа для опознания, проверкой по учету без вести пропавших, по находящимся в одежде трупа квитанциям, меткам на белье и одежде и т. п. Внешность неопознанного трупа обязательно описывается по правилам словесного портрета, труп фотографируется и дактилоскопируется.
Осмотр позволяет получить и некоторые сведения о количестве и личности преступников: по следам рук и ног, остаткам курения, следам от орудий преступления; иногда можно получить информацию и о профессиональных навыках убийцы и его отдельных привычках.
На теле подозреваемого, его одежде и обуви, предметах, находившихся при нем, могут остаться следы с места происшествия: следы крови потерпевшего, следы спермы, частицы грунта, краски, волокна древесины, тканей, волосы, иные микрообъекты. Аналогичные следы могут быть на орудиях преступления, использованных преступником, транспортных средствах. Поэтому к числу первоначальных следственных действий относится освидетельствование задержанного подозреваемого — как следственное, так и при необходимости судебно-медицинское, в зависимости от возникших у следователя вопросов.
Судебно-медицинская экспертиза решает следующие вопросы: какова причина и время наступления смерти; какие повреждения на теле трупа прижизненного, а какие посмертного происхождения и в какой последовательности они наносились; какими орудиями причинены повреждения и могло ли это быть орудие, представленное эксперту; в каком положении находился потерпевший, в момент нанесения ему повреждений; принимал ли потерпевший перед смертью алкоголь или наркотики, что именно, в каком количестве, за сколько времени до наступления смерти. Разумеется, перед экспертом могут быть поставлены и другие вопросы.
Если потерпевшему, оставшемуся в живых, причинены телесные повреждения, он подвергается судебно-медицинской экспертизе с целью определения характера и степени их тяжести, давности, типа орудия, которым они причинены, опасности повреждений для жизни и последствий для здоровья.
Все очевидцы и иные свидетели должны быть по возможности безотлагательно допрошены. При допросе очевидцев следует выяснить:
кто совершил убийство, известно ли это лицо свидетелю; при каких обстоятельствах было совершено убийство, каким способом, куда скрылся преступник; где находился и что делал в момент убийства очевидец, заметил ли его преступник; знаком ли очевидец с потерпевшим и в каких отношениях с ним находился; как был одет потерпевший, какие при нем были предметы и не взял ли преступник что-либо из них; что оставил преступник на месте убийства, где могли остаться его следы.
При допросе иных свидетелей, которые устанавливаются непосредственно на месте происшествия, преследуется цель прежде всего выяснить обстоятельства совершения убийства и все происходившее потом на месте преступления: кем и при каких обстоятельствах был обнаружен труп, изменялась ли поза трупа, перемещали ли его; вносились ли изменения в обстановку места происшествия, кем и какие именно; кого видели на месте происшествия до или сразу же после убийства; где и при каких обстоятельствах видели последний раз потерпевшего живым; кого и на каком основании подозревают в убийстве и др.
Если потерпевший остался в живых, то при первой же к тому возможности он должен быть допрошен. При этом выясняется: когда, где и при каких обстоятельствах он стал жертвой преступления; в связи с чем он оказался на месте преступления; кто покушался на него, кто заинтересован в его смерти и по каким мотивам; оказывал ли он сопротивление преступнику, в чем оно выразилось и какие следы сопротивления могли остаться на теле или одежде преступника; кто мог видеть или слышать происходившее.
В тех случаях, когда приходится допрашивать умирающего, следует использовать магнитофонную запись, вести допрос в присутствии медицинских работников, вместе с которыми затем и оформляется протокол допроса. Особенно убедительно будет выглядеть видеомагнитофонная запись такого допроса.
УДК 343.1
Стадия возбуждения уголовного дела: современное состояние и перспективы совершенствования
Б.Я. ГАВРИЛОВ — профессор кафедры уголовного процесса, криминалистики, оперативно-розыскной деятельности ВИПЭ ФСИН России, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации
В статье рассматриваются проблемы, обусловленные наличием в уголовно-процессуальном законодательстве стадии возбуждения уголовного дела, что влечет за собой ограничение прав граждан на доступ к правосудию, многочисленные нарушения законности при отказе в возбуждении уголовного дела, а также выражается в недостоверности статистики о состоянии преступности.
Ключевые слова: возбуждение уголовного дела; отказ в возбуждении уголовного дела; право на доступ к правосудию.
Stage of criminal proceedings: the current state and prospects of perfection
Key words: criminal proceedings; refusal to initiate criminal proceedings; the right to access to justice.
Реалии современной правоприменительной практики возбуждения уголовного дела свидетельствуют о том, что, несмотря на экономические и социально-правовые изменения в российском обществе, уголовное судопроизводство, в первую очередь его досудебная часть, остается чрезвычайно бюрократизированным и сущностно затратным при недостаточной эффективности, в силу чего оно не способно в полной мере обеспечить реализацию задач, сформулированных в ст. 6 УПК РФ. Основной из них является борьба с преступностью, что применимо к практике выявления, раскрытия и расследования преступлений, совершенных в органах и учреждениях ФСИН России.
Усилия законодателя и научной общественности по выработке концепции совершенствования уголовно-процессуального законодательства, включая предложения автора по реформированию стадии возбуждения уголовного дела, предпринятые 18 ноября 2013 г. на парламентских слушаниях в Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации и в ходе последующего обсуждения 24 июня и 23 сентября 2014 г. на заседаниях круглых столов, завершились ничем.
Научная составляющая исследуемой стадии свидетельствует, что как в дореволюционной России, так и после Октябрьской революции (1917 г.) в уголовном процессе стадии возбуждения уголовного дела не существовало. С принятием УПК РСФСР 1960 г. развитие учения о стадиях уголовного судопроизводства пошло по пути общепризнанности возбуждения уголовного дела как самостоятельной стадии.
Как результат, значительная часть ученых-процессуалистов1 ратует за ее сохранение в УПК РФ, обосновывая свою позицию возможностью нарушений прав и свобод участников уголовного процесса при исключении института возбуждения уголовного дела.
Однако сегодня в научной среде свое влияние усиливает мнение о необходимости исключения из российской системы уголовно-процессуального законодательства процессуальных норм о возбуждении уголовного дела и об отказе в этом, составляющих сущность стадии возбуждения уголовного дела2.
При этом следует также учитывать и положения Концепции судебной реформы РСФСР в той части, что «будет обоснованным рассматривать всякое сообщение о преступлении, если на момент рассмотрения неочевидна его ложность, как бесспорный повод к возбуждению уголовного дела»3.
Говоря еще об одном факторе, обусловливающем актуальность проблемы стадии возбуждения уголовного дела, обратимся к позиции законодателя о постоянном с момента вступления в действие УПК РФ расширении, в первую очередь под воздействием практикующих юристов и ряда ученых, перечня процессуальных действий и решений, допускаемых в ходе проверки сообщения о преступлении на стадии возбуждения уголовного дела. Особо в этом плане следует выделить Федеральный закон от 04.03.2013 г. № 23-ФЗ «О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации»4.
Кроме этого, складывающаяся в последние годы следственная и судебная практика возбуждения уголовного дела при установлении в ходе расследования новых эпизодов преступной деятельности лица, привлеченного к уголовной ответственности, или при установлении новых лиц, совершивших преступления совместно с лицом (лицами), в отношении которого ранее было возбуждено уголовное дело, несмотря на практическую неизменность в течение более 55 лет процессуальных норм, регламентирующих данную стадию уголовного процесса, существенно изменилась под непосредственным воздействием позиции Верховного и Конституционного судов Российской Федерации.
Из этого следует, что в следственной и судебной практике вопрос о том, надо ли возбуждать новое уголовное дело в случае, когда в ходе расследования дела, возбужденного в отношении ряда лиц, которым предъявлено обвинение, установлен еще один или несколько соучастников преступления или если в ходе расследования уголовного дела по факту совершения преступления конкретным лицом выявлены новые эпизоды его преступной деятель-
ности, сегодня остается дискуссионным, о чем наглядно свидетельствуют публикации К.Б. Калиновского5.
При этом следует отметить, что Верховный Суд Российской Федерации в период действия как УПК РСФСР, так и УПК РФ последовательно утверждал, что нормы уголовно-процессуального законодательства не предусматривают обязанность органов предварительного расследования и органов дознания выносить постановление о возбуждении уголовного дела в каждом случае, когда по уголовному делу будет установлено, что к совершенному преступлению при-частно и другое лицо или в процессе предварительного расследования выявлено совершение других преступлений лицом, в отношении которого возбуждено уголовное дело.
В числе таких судебных решений необходимо выделить определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 25.11.1998 г.6, которым отменено постановление Президиума Краснодарского краевого суда о возращении дела на дополнительное расследование и, соответственно, оставлен без изменения приговор Ленинского районного суда г. Краснодара, которым Б. осужден по ч. 1 ст. 228, п. «в» ч. 3 ст. 228 УК РФ. Суд надзорной инстанции усмотрел существенное нарушение закона в том, что уголовное дело, по которому Б. был осужден, возбуждено только в отношении У., задержанного с марихуаной, из чего краевым судом сделан вывод, что производство по делу в отношении Б. проводилось без его возбуждения. Однако, по мнению Верховного Суда Российской Федерации, ни ст. 129, ни ст. 112 УПК РСФСР не предусматривают обязанность органов предварительного следствия выносить каждый раз новое постановление о возбуждении уголовного дела, когда по делу установлено, что к совершенному преступлению причастно другое лицо.
При принятии УПК РФ позиция законодателя в части порядка возбуждения уголовного дела и проведения расследования в указанных выше случаях принципиально не изменилась и была подтверждена в ч. 1 ст. 448 кодекса, устанавливающей процессуальное правило о возможности привлечения лица в качестве обвиняемого по уголовному делу, возбужденному в отношении других лиц или по факту совершения деяния, содержащего признаки преступления.
Указанное требование закона подтверждено и последующей судебной практикой.
Так, кассационным определением Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 20.01.2004 г. (дело № 6-о73/03) отменено постановление Уральского окружного военного суда от 22.10.2003 г.7 о прекращении уголовного дела в отношении Л., С. и М. на основании п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, поскольку в постановлении о возбуждении уголовного дела отсутствуют какие-либо сведения о возбуждении уголовного дела в отношении указанных лиц.
Как отмечено выше, научная дискуссия имеет место и в связи с другим обстоятельством, связанным с выявлением в ходе расследования уголовного дела новых эпизодов преступной деятельности лица, в отношении которого ранее было возбуждено уголовное дело. По этому поводу Верховный Суд Российской Федерации в кассационном определении от 25.09.2006 г. (дело № 14-о0б-29)8 указал, что ни ст. 146, ни ст. 149 УПК Рф не предусматривают обязанность органов следствия и дознания выносить каждый раз новое постановление о возбуждении уголовного дела в случаях, когда по делу будет установлено совершение других преступлений лицом, в отношении которого возбуждено уголовное дело. Этим лицам может быть предъявлено обвинение и без дополнительного постановления о возбуждении уголовного дела.
Позиция Конституционного Суда Российской Федерации по изложенным выше вопросам до определенного периода вполне сочеталась с судебной практикой Верховного Суда Российской Федерации. Например, согласно определению Конституционного Суда Российской Федерации от 22.01.2004 г. № 79-09 признано законным и обоснованным предъявление обвинения депутату Законодательного собрания г. Санкт-Петербурга А.А. Ковалеву в рамках возбужденного уголовного дела. При этом отдельное постановление о возбуждении уголовного дела в отношении него не выносилось.
Однако по истечении определенного периода времени в ряде решений Конституционного Суда Российской Федерации его позицию возможно оценить как противоположную. Так, из определения от 18.07.2006 г. № 343-о следует, что правовое содержание норм ч. 1 ст. 46, ч. 1 ст. 108 и ст. 171, 172 УПК РФ не предполагает наделение лица статусом подозреваемого и привлечение его в качестве обвиняемого, а также применение в отношении него меры пресечения в связи с подозрением (обвинением), уголовное дело по поводу которого не было возбуж-
дено. О необходимости вынесения нового постановления о возбуждении уголовного дела Конституционный Суд Российской Федерации высказал свою позицию и в определении от 21.12.2006 г. № 533-010.
С учетом изложенного представляется, что изменение позиции высших судебных инстанций связано с конституционно-правовым смыслом возбуждения уголовного дела, на чем с конца 90-х гг. ХХ в. настаивает Т.Г. Морщакова.
Соответственно, принципиально изменилась и судебная практика. Так, в определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 19.12.2013 г. № 60-Д-13-3 по обвинению Г. уголовное дело было возбуждено по п. «б» (совершение преступления группой лиц) ч. 4 ст. 132 УК РФ, однако в постановлении о возбуждении дела следователь указал только гражданина З. По мнению Верховного Суда Российской Федерации, в отношении Г. в силу положений ст. 140 и 146 УПК РФ также необходимо было вынести постановление о возбуждении уголовного дела11, что противоречит не только сложившейся многолетней практике самого суда по этому вопросу, но и здравому юридическому смыслу об отсутствии необходимости возбуждения самостоятельного уголовного дела в отношении соучастника преступления.
Вряд ли следует считать целесообразным и требование о возбуждении самостоятельного уголовного дела по каждому эпизоду совершения мошеннических действий в виде «финансовой пирамиды» в отношении обманутых вкладчиков, по фактам чего уголовное дело возбуждается, как правило, в отношении организаторов мошеннической схемы изъятия у граждан денежных средств.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
В свою очередь, согласно апелляционному определению Московского областного суда от 26.06.2014 г. по делу № 22-3724/2014, Д. привлечен к уголовной ответственности за совершение пяти краж чужого имущества, в том числе за два преступления, уголовные дела о которых были возбуждены в отношении других лиц, входящих, как и Д., в состав организованной группы. Таким образом, Судебная коллегия пришла к выводу о незаконности осуждения Д. по этим двум эпизодам, поскольку уголовные дела в отношении него по ним не возбуждались12.
Негативное влияние на деятельность российских правоохранительных органов оказывает и складывающаяся криминогенная обстановка, обусловленная в том числе и значительным увеличением (с 19,3 млн в
2006 г. до 30,7 млн в 2015 г.) количества зарегистрированных сообщений о преступлениях, административных правонарушениях и иных происшествиях и, соответственно, возрастанием в 2015 г. в целом объема процессуальной деятельности до 2,2 млн расследованных уголовных дел и 6,9 млн процессуальных решений об отказе в возбуждении уголовного дела (всего 9,1 млн решений) (для сравнения: в 1992 г. количество «отказных» материалов составляло всего 1,3 млн, возбужденных уголовных дел —
2.8 млн, всего процессуальных производств — 4,1 млн).
Таким образом, в числе первоочередных мер по совершенствованию досудебного производства необходимо изменение порядка начала производства по поступившему заявлению, сообщению о преступлении, в том числе исключение из УПК РФ ст. 148, предоставляющей правоприменителю право отказывать в возбуждении уголовного дела. Наличие данной нормы влечет за собой ряд негативных последствий. Так, решения органов расследования об отказе возбуждения уголовного дела (в 2015 г. —
6.9 млн заявлений, сообщений о преступлениях) не только ограничивают конституционное право граждан на доступ к правосудию, но и нередко нарушают закон. Ежегодно от 20 до 30% таких решений прокурорами признаются незаконными или необоснованными и отменяются. Следует также учитывать и нерациональность затрат, связанных с их принятием. В 2015 г. количество процессуальных решений об отказе в возбуждении уголовного дела вместе с отмененными (повторно вынесено 575 тыс. «отказных» материалов и три и более раз отменено более 465 тыс. таких решений) составило порядка 11 млн, что эквивалентно затратам труда (на государственном уровне нигде не учитываемым) более 20 тыс. сотрудников правоохранительных органов, не считая десятков миллионов рублей на бумагу, почтовые расходы и т.д.
Хотя количество возбужденных уголовных дел после отмены процессуальных решений об отказе в возбуждении уголовного дела остается незначительным (менее 10%), однако за 20 лет оно возросло почти в семь раз (с 32,5 тыс. в 1991 г. до 210,1 тыс. в 2015 г.).
Последствия отказа в возбуждении уголовного дела заключаются и в том, что ежегодно официальная статистика фиксирует, как отмечено выше, сотни тысяч нарушений учетно-регистрационной дисциплины, за
совершение которых десятки тысяч сотрудников привлекаются к различным видам дисциплинарной, а отдельные — и к уголовной ответственности за укрытие в различных формах преступлений от учета.
Обусловленность по УПК РФ начала расследования по заявлению, сообщению о преступлении вынесением постановления
о возбуждении уголовного дела заведомо влечет за собой ограничение доступа граждан к правосудию. Об этом наглядно говорит сокращение за последние годы почти в три раза (с 16,9% в 2006 г. до 6,2% за 2015 г.) количества принятых следователем, дознавателем, органом дознания таких решений (см. табл. 1).
Таблица 1
2006 г. 2009 г. 2010 г. 2011 г. 2012 г. 2013 г. 2014 г. 2015 г.
Всего зарегистрировано заявлений, сообщений о преступлениях (млн) 19,3 22,8 23,9 24,7 26,4 28,4 29,3 30,7
Возбуждено уголовных дел (млн) 3,3 2,4 2,2 2 1,9 1,78 1,73 1,92
Удельный вес, % 16,9 10,7 9 8 7,2 6 5,9 6,2
О негативной практике свидетельствует и со- дении уголовного дела и числа решений об от-отношение процессуальных решений о возбуж- казе в возбуждении уголовного дела (см. табл. 2).
Таблица 2
Годы Количество возбужденных уголовных дел Количество «отказных» материалов Удельный вес к возбужденным делам (в %)
1992 2,8 млн 1,3 млн 47,7
2002 2,5 млн 3,8 млн 148,4
2010 2,2 млн 6 млн 272,7
2012 1,9 млн 6,4 млн 336,8
2013 1,8 млн 6,7 млн 380
2014 1,73 млн 6,8 млн 392
2015 1,92 млн 6,9 млн 361
В результате показатель преступности в России ежегодно колеблется в зависимости от требований МВД России и Генеральной прокуратуры Российской Федерации к соблюдению учетно-регистрационной дисциплины от +32,7% в 1989 г. до 14,9% в 2002 г. Последствия этого приобрели гипертрофированный характер в форме так называемого «административного» фактора регулирования показателей преступности, на что нами неоднократно обращалось особое внима-ние13. Для сравнения, в Германии за последние 15 лет ежегодные изменения преступности при ее количественной составляющей 6,5 млн в год не превышают 1-1,5%.
Аналогичное положение с уровнем регистрируемой преступности складывается и в органах и учреждениях ФСИН России. Так, в 2013 г. зарегистрировано 974 преступления, в 2014 г. — 861 и в 2015 г. — 940. Соответственно, коэффициент преступности на 100 тыс. содержащихся в местах лишения свободы осужденных составляет порядка 150 чел. при коэффициенте преступности в Российской Федерации 1600 преступлений на 100 тыс. чел.
Изложенное позволяет констатировать необходимость изменения порядка начала производства расследования путем исключения процессуальной нормы о возбуждении уголовного дела. Так, ст. 303 Устава уголовного судопроизводства 1864 г. устанавливала, что «жалобы почитаются достаточным поводом к начатию следствия. Ни судебный следователь, ни прокурор не могут отказать в том лицу, потерпевшему от преступления или проступка»14.
Порочность процессуальной нормы о возбуждении уголовного дела и в существенных препятствиях при собирании доказательств на первоначальном этапе рас-следования15, в ограничении возможностей использования в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности16 и др. Не содержит данной нормы, как и об отказе в возбуждении уголовного дела, и уголовно-процессуальное законодательство европейских государств и ряда стран бывшего СССР — Грузии, Казахстана, Молдовы, Украины, стран Балтии. Указанные предложения включены в Дорожную карту дальнейшего реформирования органов внутренних
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
дел Российской Федерации (п. 4.5), внесены автором в проект соответствующего федерального закона, ранее неоднократно озвучивались учеными и практическими работниками, в том числе в материалах конференций, проводимых в Академии управления МВД России17. Необходимы и другие изменения, учитывающие предло-
Щ ПРИМЕЧАНИЯ
1 См., напр.: Быков В.М. Проблемы стадии возбуждения уголовного дела // Журнал российского права. 2006. № 7. С. 54; Хитрова О.В. Начало уголовного процесса: научные концепции и перспективы правового регулирования // Организация деятельности органов предварительного следствия и дознания в системе МВД России: управленческие и криминалистические проблемы: Материалы всерос. науч.-практ. конф.: В 3 ч. М., 2012. Ч. 2. С. 10-15; Шадрин В.С. Начальная фаза уголовного процесса: от Устава уголовного судопроизводства до действующего уголовно-процессуального закона // Актуальные проблемы российского права. 2014. № 4. С.719-721.
3 Концепция судебной реформы в Российской Федерации / Сост. С.А. Пашин. М., 1992. С. 88-89.
4 См.: СЗ РФ. 2013. № 9. Ст. 875.
5 См.: Калиновский К.Б. Всегда ли следует возбуждать уголовное дело при обнаружении нового преступления или нового лица? // Российский следователь. 2009. № 6. С. 5-8; Он же. Защита прав потерпевших от преступлений в стадии возбуждения уголовного дела российского уголовного процесса // Там же. 2015. № 9. С. 10-14.
6 См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2000. № 3.
7 См.: СПС «КонсультантПлюс».
8 См.: Там же.
9 См.: Там же.
10 См.: Там же.
11 См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2014. № 8.
12 См.: Архив Московского областного суда за 2014 г.
13 См. подр.: Гаврилов Б.Я. Латентная преступность: понятие, структура, факторы латентности и меры по обеспечению достоверности уголовной статистики: Моногр. М., 2007. С. 20-35; Он же. Институт возбуждения уголовного дела: генезис, современное состояние и пути совершенствования // Труды Академии управления МВД России. 2010. № 3. С. 28-32 и др.
14 Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 8. Судебная реформа. М., 1991. С. 150. Содержание ст. 311 Устава уголовного судопроизводства о том, что прокурор и его товарищи могут возбудить дело, не означает наличия в уставе специальной правовой нормы для реализации этого права, как это имеет место в уголовном процессе России начиная с УПК РСФСР 1960 г.
жения профессора А.С. Александрова и его коллег по Нижегородской школе уголовного процесса, представивших доктринальную модель уголовно-процессуального доказывания в Российской Федерации18, многие положения которой, в том числе отказ от стадии возбуждения уголовного дела, созвучны с изложенными в данной статье.
3 Koncepcija sudebnoj reformy v Rossijskoj Federacii / Sost. S.A. Pashin. M., 1992. S. 88-89.
4 Sm.: SZ RF. 2013. № 9. St. 875.
6 Sm.: Bjulleten’ Verhovnogo Suda Rossijskoj Federacii. 2000. № 3.
7 Sm.: SPS «Konsul’tantPljus».
8 Sm.: Tam zhe.
9 Sm.: Tam zhe.
10 Sm.: Tam zhe.
11 Sm.: Bjulleten’ Verhovnogo Suda Rossijskoj Federacii. 2014. № 8.
12 Sm.: Arhiv Moskovskogo oblastnogo suda za 2014 g.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
15 См. подр.: Гаврилов Б.Я. Реализация отдельных положений Устава уголовного судопроизводства в современном досудебном производстве России // Актуальные проблемы российского права. 2014. № 5. С. 897-905.
16 См.: Доля Е.А. Формирование доказательств на основе результатов оперативно-розыскной деятельности: Моногр. М., 2009; Он же. Результаты оперативно-розыскной деятельности не могут стать содержанием доказательств в уголовном процессе // Государство и право. 2013. № 5. С. 24-39.
18 См.: Александров А.С. Доктринальная модель уголовно-процессуального доказательственного права Российской Федерации и комментарии к ней. М., 2015.
stat’ soderzhaniem dokazatel’stv v ugolovnom processe // Gosudarstvo i pravo. 2013. № 5. S. 24-39.