Классическое римское право не связывало правовой результат непосредственно с договором купли-продажи, разделяя обязательственный момент (принятие на себя продавцом обязательства предоставить покупателю обладание продаваемыми вещами) и момент получения покупателем права на вещь. Получение покупателем непосредственного права на вещь основывалось на особом титуле, каким являлась фактическая передача проданной вещи покупателю — traditio <1>.
———————————
<1> Римское частное право: Учебник / Под ред. И.Б. Новицкого и И.С. Перетерского. М.: Юристъ, 2002. С. 425.
Этот способ приобретения собственности заключался в материальной передаче вещи от отчуждающего (tradens) приобретающему (accipiens), при наличии iusta causa traditionis (правомерного основания передачи), пригодного для того, чтобы право собственности было передано. Со временем, в особенности благодаря трудам юристов, передачу стали понимать все шире и абстрактнее <2>.
———————————
<2> Там же. С. 233 — 234.
Вместе с тем для перехода права собственности было недостаточно материальной передачи владения, поскольку владение вещью может быть передано и без передачи права собственности (как происходит, например, в traditio с целью ссуды или аренды). Чтобы собственность была передана, необходимо еще и то, чтобы tradens и accipiens имели намерение соответственно передать и приобрести такое право и чтобы это намерение было основано на iusta causa traditionis, т.е. на таком основании, которое признается в качестве пригодного для передачи права собственности (например, купля-продажа) <3>.
———————————
<3> Санфилиппо Ч. Курс римского частного права: Учебник. М.: Норма, 2011. С. 234.
На основе этих идей римского права развивалось современное представление, сложившееся в российском и германском праве, о традиции как передаче вещи покупателю, а также о месте названного юридического факта в системе оснований перехода права собственности на недвижимость.
В германской литературе указывается, что абзац 1 § 433 Германского гражданского уложения (далее — ГГУ) соединяет с договором купли-продажи притязание покупателя в адрес продавца на передачу владения. Самостоятельное значение это правопритязание имеет только при договоре купли-продажи земельного участка, т.к. здесь передача владения не является составной частью передачи собственности <4>.
———————————
<4> Шапп Я. Основы гражданского права Германии: Учебник. М.: БЕК, 1996. С. 67.
Следовательно, согласно германскому праву передача владения (традиция) не входит в юридический состав приобретения права собственности на земельный участок, не является основанием перехода права собственности на недвижимость.
Пунктом 1 ст. 556 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) предусмотрено, что передача недвижимости продавцом и принятие ее покупателем осуществляются по подписываемому сторонами передаточному акту или иному документу о передаче. Если иное не предусмотрено законом или договором, обязательство продавца передать недвижимость покупателю считается исполненным после вручения этого имущества покупателю и подписания сторонами соответствующего документа о передаче.
В российской юридической литературе по-разному оценивается место традиции в юридическом составе приобретения права собственности на недвижимое имущество.
Согласно первой точке зрения, которая представляется правильной, передача недвижимой вещи по общему правилу не входит в юридический состав перехода права собственности (de lege lata).
Е.А. Суханов указывает, что акт передачи имущества необходим для отчуждения и приобретения недвижимости в случае продажи предприятия (п. 2 ст. 564 ГК РФ), а в остальных ситуациях он рассматривается лишь как акт исполнения обязательства (п. 1 ст. 556 ГК РФ), сам по себе не влияющий на возникновение права собственности у приобретателя вещи (п. 2 ст. 551 ГК РФ) <5>.
———————————
<5> Суханов Е.А. О видах сделок в германском и российском гражданском праве // Вестник гражданского права. 2006. N 2. С. 21.
Г.С. Мостов также отмечает, что при продаже недвижимости исполнение этого договора сторонами (а именно передача имущества по передаточному акту и уплата покупной цены) до момента государственной регистрации перехода права собственности в соответствии с п. 2 ст. 551 ГК РФ не является основанием для изменения их отношений с третьими лицами, т.е. само по себе не влечет перехода права собственности от отчуждателя к приобретателю <6>.
———————————
<6> Мостов Г.С. Особенности приобретения и прекращения права собственности на недвижимое имущество // Юрист. 2004. N 2. С. 15.
По мнению О.Ю. Скворцова, с подписанием акта о передаче недвижимости не происходит перенос вещного права на недвижимость. Подписание акта о передаче недвижимого имущества не является основанием для государственной регистрации права, поскольку согласно ст. 17 Федерального закона от 21.07.1997 N 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» (далее — Закон о регистрации прав на недвижимость) основанием государственной регистрации являются договор и иные сделки <7>.
———————————
<7> Скворцов О.Ю. Сделки с недвижимостью в коммерческом обороте. М.: Волтерс Клувер, 2006. С. 191.
К.И. Скловский считает, что возникновение права собственности у приобретателя связано с традицией, которая выступает как знак, важный в сфере вещных прав, как юридический факт в составе, знаменующем возникновение права собственности. Впрочем, применительно к недвижимости стороны не могут в договоре изменить императивно устанавливаемый датой государственной регистрации момент перехода собственности. Поэтому стороны вправе лишь оговорить возникновение права собственности на объект недвижимости в момент платежа. В этом случае владение вещью, оказавшееся у покупателя до платежа, не влечет возникновения собственности <8>.
———————————
<8> Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2008. С. 368, 402 — 403.
Иную позицию занимает Д.О. Тузов. Он полагает, что переход собственности может произойти только при условии совершения сторонами действительной распорядительной сделки — традиции, юридическая сила которой зависит, в свою очередь, от наличия у отчуждателя в момент ее совершения необходимой распорядительной власти. Только при этих условиях действительный обязательственный договор, выполняющий роль каузы, в совокупности с действительной распорядительной сделкой могут повлечь переход права собственности. Поэтому, несмотря на действительность обязательственного договора, заключенного неуправомоченным лицом, добросовестный приобретатель при наличии прочих условий становится собственником не на его основании, а вследствие сложного юридического состава, предусмотренного ст. 302 ГК РФ <9>.
———————————
<9> Тузов Д.О. Теория недействительности сделок: опыт российского права в контексте европейской правовой традиции. М.: Статут, 2007. С. 544.
По нашему мнению, данный вывод может быть справедлив только для перехода права собственности на движимые вещи. Для такого вывода в отношении недвижимости нет оснований в законе.
Между тем А.В. Егоров, М.А. Ерохова, А.М. Ширвиндт считают, что необходимость передачи как элемента сложного состава возникновения права на недвижимость следует из положений ст. 556 ГК РФ, которая была принята до Закона о регистрации прав на недвижимость <10>.
———————————
<10> Егоров А.В., Ерохова М.А., Ширвиндт А.М. Обобщение применения арбитражными судами норм ГК РФ о вещно-правовых способах защиты права // Вестник гражданского права. 2007. N 4. С. 117.
На наш взгляд, нормы ст. 556 ГК РФ не дают оснований для вывода о том, что передача недвижимости имеет правообразующее значение и входит в юридический состав перехода права собственности на нее. Статья 556 ГК РФ не регулирует переход права собственности, а говорит о надлежащем исполнении обязательства продавца передать недвижимость.
Приобретение права собственности регулируется нормами главы 14 Гражданского кодекса Российской Федерации. Так, в соответствии с п. 2 ст. 223 ГК РФ в случаях, когда отчуждение имущества подлежит государственной регистрации, право собственности у приобретателя возникает с момента такой регистрации, если иное не установлено законом. Следовательно, приобретение права собственности на недвижимую вещь связано с государственной регистрацией; о передаче вещи п. 2 ст. 223 ГК РФ не упоминает.
Таким образом, в соответствии с действующим российским законодательством традиция по общему правилу не входит в юридический состав перехода права собственности на недвижимость.
Вместе с тем возникает вопрос: должна ли передача недвижимой вещи быть элементом юридического состава перехода права собственности?
По мнению О.Ю. Скворцова, передача недвижимой вещи во исполнение обязательства, возникшего на основании договора, должна иметь правообразующее значение — она должна являться основанием для государственной регистрации прав на отчуждаемую недвижимость. Это поможет исключить ситуации, когда права покупателя ограничены его требованиями в судебном порядке государственной регистрации только перехода права собственности на основании заключенного договора. Кроме того, юридическое значение передачи недвижимой вещи должно заключаться и в том, что в случае конкурирующих требований между различными покупателями, основывающими свои притязания на различных договорах, заключенных с одним продавцом, предпочтение должно отдаваться тому лицу, которому имущество вручено продавцом <11>.
———————————
<11> Скворцов О.Ю. Сделки с недвижимостью в коммерческом обороте. М.: Волтерс Клувер, 2006. С. 191.
На наш взгляд, в случае если передача недвижимой вещи будет являться основанием для государственной регистрации права, это поможет исключить ситуации, когда при наличии двух договоров купли-продажи с разными покупателями по одному договору осуществляется передача недвижимого имущества, а по другому производится государственная регистрация перехода права собственности.
Таким образом, по нашему мнению, передача недвижимой вещи должна являться «знаком, важным в сфере вещных прав», входить в юридический состав приобретения права собственности (de lege ferenda).
Важное теоретическое и практическое значение имеет вопрос о правовой природе традиции.
Е.А. Суханов отмечает, что в германской литературе давно дискутировался вопрос о том, что представляет собой исполнение обязательства: фактические действия должника или особую сделку (специальный договор об исполнении — ) кредитора и должника. По данному поводу было выдвинуто несколько различных теорий, господствующей среди которых давно стала теория фактического исполнения, согласно которой от сторон обязательства при его исполнении не требуется никаких дополнительных действий, заявлений и т.п. С этой точки зрения сама по себе передача вещи как исполнение обязательства не может рассматриваться в качестве правопрекращающей или иной сделки (юридического факта), будучи сугубо фактическим, а не юридическим действием <12>.
———————————
<12> Суханов Е.А. О видах сделок в германском и в российском гражданском праве // Вестник гражданского права. 2006. N 2. С. 11.
Л.Ю. Василевская также указывает, что, по господствующему в германской цивилистике мнению, воля отчуждателя передать вещь и владение ею другому лицу, как и воля приобретателя получить вещь и владение, не имеет «сделочной» природы, поскольку передаче предшествует вещный договор, посредством которого и происходит согласование воль партнеров. Поэтому передача рассматривается как Real akt («реальный акт»), реальное, фактическое действие, разновидность юридического поступка, т.е. действия, приводящего к юридическим последствиям независимо от намерений лица, их совершающего <13>.
———————————
<13> Василевская Л.Ю. Учение о вещных сделках по германскому праву. М., 2004. С. 172, 173.
В российской юридической литературе вопрос о правовой природе традиции также является дискуссионным. Высказываются следующие точки зрения.
Е.А. Суханов рассматривает передачу вещи во исполнение заключенного договора (традицию) как одностороннюю сделку по исполнению договорного обязательства; при этом определяет исполнение обязательства как правомерное и волевое действие (поведение) должника, направленное на прекращение имеющейся у него обязанности (долга) <14>.
———————————
<14> Российское гражданское право: Учебник: В 2 т. Обязательственное право / Отв. ред. Е.А. Суханов. 3-е изд., стереотип. М.: Статут, 2013. Т. 2. С. 67.
В.С. Толстой отмечает, что действия по передаче и приему вещи представляют собой две односторонние сделки, поскольку в период исполнения обязанностей соглашения не заключаются, каждая из сторон действует самостоятельно с целью погашения своего долга <15>.
———————————
<15> Толстой В.С. Исполнение обязательств. М.: Юридическая литература, 1973. С. 68 — 69.
С.В. Сарбаш указывает, что исполнение обязательства, заключающееся в действиях должника по исполнению и действиях кредитора по принятию исполнения, представляет собой волеизъявление сторон, каждое из которых может рассматриваться как односторонняя сделка, но вместе они образуют своеобразную сделку по исполнению обязательства, прекращающую обязательственное правоотношение <16>.
———————————
<16> Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. М.: Статут, 2005. С. 62.
Д.О. Тузов также полагает, что передача, будучи сделкой, немыслима без согласования волеизъявлений обеих сторон, она представляет собой не что иное, как двустороннюю сделку, т.е. договор. При этом Д.О. Тузов считает, что традиция является вещной сделкой, поскольку договор об отчуждении создает по общему правилу лишь обязательство; для вещного же эффекта необходима новая сделка, пусть и совершаемая во исполнение сделки основной, обязательственной <17>.
———————————
<17> Тузов Д.О. Теория недействительности сделок: опыт российского права в контексте европейской правовой традиции. М.: Статут, 2007. С. 350, 369.
По мнению В.В. Бердникова, традиция представляет собой распорядительную сделку, т.к. договор — это только такая двусторонняя сделка, которая устанавливает обязательство; традиция же никакого обязательства не устанавливает, а потому и не является договором <18>.
———————————
<18> Бердников В.В. Распорядительная сделка как способ изменения имущественно-правового положения лица // Законодательство. 2002. N 3. С. 31 и сл.
Г.С. Васильев, напротив, утверждает, что передача не является распорядительной сделкой <19>.
———————————
<19> Васильев Г.С. Передача движимой вещи // Вестник ВАС РФ. 2006. N 12. С. 26.
По мнению С.Г. Шевцова, действия кредитора и должника по передаче и принятию имущества во исполнение обязательства не являются сделкой, т.к. правовые последствия этих действий в виде прекращения договорной обязанности и соответствующего права требования передать вещь наступают независимо от их направленности на указанные правовые последствия <20>.
———————————
<20> Шевцов С.Г. Передача имущества: проблемы теории и практики // Юридический мир. 2003. N 10. С. 70.
М.В. Кротов также считает, что передача вещи не является сделкой, а относится к иным действиям граждан и юридических лиц. По его мнению, традиция не может зависеть от того, правильно ли участники осознали каузу, поскольку соглашение о каузе относится только к договору, лежащему в основании традиции. Именно в отношении этого договора нас интересует вопрос о том, правильно ли участники сформировали свою волю на совершение данного договора и правильно ли они выразили ее. Действие же по передаче не должно носить в себе указанного волевого момента, поскольку оно совершается во исполнение уже сформированной воли и совершенного волеизъявления <21>.
———————————
<21> Кротов М.В. Понятие и природа сделки // Очерки по торговому праву: Сб. науч. тр. Вып. 12 / Под ред. Е.А. Крашенинникова. Ярославль, 2005. С. 22 — 25.
По нашему мнению, передача вещи во исполнение договора купли-продажи сделкой не является. Смысл квалификации действий по исполнению договора в качестве сделки заключается в том, чтобы распространить на данное явление определенный правовой режим.
Как известно, регулированию исполнения обязательств посвящена отдельная глава 22 ГК РФ, по правилам которой определяется, является ли исполнение надлежащим. Распространение на действия по исполнению обязательства правил о сделках приведет к возможности признания надлежащего исполнения недействительным и поставит под удар стабильность гражданского оборота. Кроме того, не ясно, каким образом в случае признания сделки по исполнению обязательства недействительной должен быть осуществлен возврат исполненного, поскольку сама сделка по исполнению обязательства не предполагает исполнения.
Представляется, что категория исполнения обязательства является самодостаточной с точки зрения ее правового регулирования и не нуждается в заимствовании норм других институтов гражданского права.
Кроме того, действия по исполнению договора лишь формально подпадают под легальную дефиницию понятия сделки. Действительно, исполнение направлено на прекращение обязательства и в этом плане выступает как действие волевое. Однако волевая направленность действия не является для исполнения определяющим признаком, поскольку пороки воли не делают исполнение ненадлежащим. Поэтому вряд ли возможно признать действия по исполнению договора сделкой.
Таким образом, передача вещи во исполнение договора купли-продажи представляет собой правомерные действия, не являющиеся сделками. Перечень юридических фактов, содержащийся в ст. 8 ГК РФ, не является исчерпывающим. Действия, направленные на исполнение обязательства, относятся к иным действиям граждан и юридических лиц (подп. 8 п. 1 ст. 8 ГК РФ).
Литература
1. Бердников В.В. Распорядительная сделка как способ изменения имущественно-правового положения лица // Законодательство. 2002. N 3.
2. Василевская Л.Ю. Учение о вещных сделках по германскому праву. М., 2004.
3. Васильев Г.С. Передача движимой вещи // Вестник ВАС РФ. 2006. N 12.
4. Егоров А.В., Ерохова М.А., Ширвиндт А.М. Обобщение применения арбитражными судами норм ГК РФ о вещно-правовых способах защиты права // Вестник гражданского права. 2007. N 4.
5. Кротов М.В. Понятие и природа сделки // Очерки по торговому праву: Сб. науч. тр. Вып. 12 / Под ред. Е.А. Крашенинникова. Ярославль, 2005.
6. Мостов Г.С. Особенности приобретения и прекращения права собственности на недвижимое имущество // Юрист. 2004. N 2. С. 15.
7. Римское частное право: Учебник / Под ред. И.Б. Новицкого и И.С. Перетерского. М.: Юристъ, 2002.
8. Российское гражданское право: Учебник: В 2 т. Т. 2: Обязательственное право / Отв. ред. Е.А. Суханов. 3-е изд., стереотип. М.: Статут, 2013.
9. Санфилиппо Ч. Курс римского частного права: Учебник. М.: Норма, 2011.
10. Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. М.: Статут, 2005.
11. Скворцов О.Ю. Сделки с недвижимостью в коммерческом обороте. М.: Волтерс Клувер, 2006.
12. Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2008.
13. Суханов Е.А. О видах сделок в германском и российском гражданском праве // Вестник гражданского права. 2006. N 2.
14. Толстой В.С. Исполнение обязательств. М.: Юридическая литература, 1973.
15. Тузов Д.О. Теория недействительности сделок: опыт российского права в контексте европейской правовой традиции. М.: Статут, 2007.
16. Шапп Я. Основы гражданского права Германии: Учебник. М.: БЕК, 1996.
17. Шевцов С.Г. Передача имущества: проблемы теории и практики // Юридический мир. 2003. N 10. С. 70.
ПОЛИТИКА И ПРАВО
УДК 342
Т. П. Водкина, Г. В. Синцов
ПРАВОВАЯ ПРИРОДА, СУЩНОСТЬ И СОДЕРЖАНИЕ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА ГРАЖДАН НА ЖИЛИЩЕ
Аннотация. Статья посвящена рассмотрению правовой природы, сущности и содержания конституционного права граждан на жилище — одной из активно обсуждаемой и должным образом не исследованной проблеме современной юридической науки. Обозначены взгляды на данную проблему ведущих отечественных специалистов в сфере жилищного законодательства, обеспечения прав и свобод граждан. Авторы затрагивают вопросы участия государства в реализации права граждан на жилище, а также ограничения конституционного права граждан на жилище.
Ключевые слова: конституционное право граждан на жилище, правовая природа и содержание конституционного права на жилище, гарантии права, ограничение права.
В последние годы отечественные ученые-правоведы уделяют все больше внимания проблеме изучения правовой природы, сущности и содержания конституционного права граждан на жилище.
В частности, исследуются понятие и правовая природа конституционного права граждан Российской Федерации на жилище в современных условиях , проводится сравнительный анализ «прежних и нынешних конституционных норм права на жилище» , появляются обобщающие теоретикоправовые исследования .
Однако далеко не все аспекты конституционного права граждан на жилище должным образом исследованы, остается немало дискуссионных вопросов, требующих скорейшего разрешения. Как справедливо указывается в литературе, «недостаток исследований феномена права на жилище сказывается, в первую очередь, на состоянии жилищного законодательства в целом» .
И по сей день справедлив сделанный в 2004 г. Л. М. Пчелинцевой вывод, что за прошедшее десятилетие после принятия Конституции РФ в юри-
дической науке (прежде всего в теории жилищного права) единого понимания сущности и содержания права граждан на жилище пока достигнуть не удалось .
Ведущие отечественные специалисты в области правового обеспечения прав и свобод граждан Е. А. Лукашева , В. С. Нерсесянц , В. Д. Перевалов и др. по содержанию включают право на жилище в состав социальных прав, направленных на обеспечение и защиту потребностей и интересов человека, считают его «одним из аспектов обеспечения достаточного уровня жизни».
Более того, Е. А. Лукашева полагает, что в современных условиях права, содержащиеся в Конституции государства и важнейших международноправовых документах по правам человека, относятся к основным правам человека, «составляют стержень правового статуса индивида» . Исходя из этого представляется, что право граждан на жилище, безусловно, может быть отнесено к категории основных прав человека. Аналогичной позиции придерживается В. Н. Литовкин, характеризуя конституционное право граждан Российской Федерации на жилище как «сущностное право, фундаментальное» , что, по нашему мнению, верно отражает его правовую природу и имеет большое значение для обеспечения достойного уровня жизни граждан.
При этом необходимо принимать во внимание, что практическая реализация нормы о праве каждого на жилище неразрывно связана с политической и правовой ситуацией в стране, финансовыми резервами государства.
Е. В. Богданов справедливо указывает на то, что «государство приняло на себя обязанности по созданию условий для осуществления гражданами права на жилище, поскольку не может быть права без соответствующей обязанности и, наоборот, обязанности без корреспондирующего ей права». Мы склонны согласиться с изложенной автором позицией. Е. В. Богданов также приходит к выводу о том, что «граждане и государство находятся в правовой связи, то есть в правоотношениях. Однако праву на жилище и правоотношениям, элементом которого оно является, присущи весьма специфические свойства» .
Специфику правовой природы права граждан на жилище, на наш взгляд, верно сформулировали С. А. Комаров и И. В. Ростовщиков: «Использование субъективного права на деле означает осуществление положений целой системы разных по своей юридической природе норм, в которых могут конкретизироваться содержание данного права, условия, порядок его использования и прочие аспекты» .
На основе анализа положений Конституции Российской Федерации и высказанных в юридической литературе точек зрения по проблеме права граждан на жилище П. И. Седугин отмечает, что право на жилище: а) по своей юридической природе является государственно-правовым институтом;
б) имеет многоаспектный характер; в) принадлежит каждому от рождения и является неотчуждаемым, поскольку относится к числу основных конституционных прав граждан. Право на жилище не может быть изъято государством у гражданина или ограничено в объеме, кроме случаев, прямо указанных в самой Конституции РФ и в федеральных законах .
Соглашаясь с предложенными П. И. Седугиным характерными признаки права граждан на жилище, необходимо отметить, что право на жилище
можно определить как комплексный межотраслевой правовой институт, в основу которого положены нормы Конституции РФ.
Рассматривая содержание конституционного права граждан на жилище, не можем согласиться с И. А. Фаршатовым, который полагает, что выражение «каждый имеет право на жилище» не должно трактоваться как «гарантированная государством возможность». По мнению автора, оно подразумевает постоянное устойчивое пользование жильем в том смысле, что никто не может быть произвольно лишен жилища, т.е. жилье неприкосновенно .
В. Р. Скрипко в содержании права на жилище выделяет следующие юридические возможности: а) стабильного пользования имеющимся у гражданина жилым помещением; б) его неприкосновенности; в) недопущения произвольного лишения жилища; г) улучшения жилищных условий путем приобретения другого жилья .
Исходя из комплексного межотраслевого характера права граждан на жилище, П. И. Седугин включал в его содержание шесть юридически значимых возможностей: а) стабильного пользования занимаемым жилым помещением; б) улучшения своих жилищных условий разными способами; в) использования жилого помещения в интересах других граждан; г) обеспечения для жильцов здоровой среды обитания; д) недопущения произвольного лишения права граждан на жилище; е) неприкосновенности жилища .
В последующем право на неприкосновенность жилища П. И. Седугин стал рассматривать как тесно связанное с правом на жилище, но самостоятельное и не входящее в содержание права на жилище .
Тем не менее, несмотря на большое количество публикаций, посвященных вопросам изучения содержания конституционного права граждан на жилище, необходимой ясности и определенности в данном вопросе до сих пор не наблюдается.
По мнению Л. М. Пчелинцевой, исследование содержания права на жилище предполагает обязательное уточнение, о какой именно правовой категории идет речь, поскольку право граждан на жилище — категория емкая и разноаспектная (элемент правоспособности; составная часть правового статуса граждан; субъективное конституционное право граждан; государственноправовой институт) .
Поэтому мы склонны согласиться с мнением, что выяснять содержание права граждан на жилище нужно применительно к каждому из смысловых значений права на жилище.
Подобный подход в отношении права на жилище как субъективного конституционного права граждан на жилище в своих исследованиях применяет Е. В. Богданов. Он делает вывод, что «в содержание права на жилище в качестве элементов входят следующие правомочия граждан: право пользоваться имеющимся жилым помещением; право на получение в установленном порядке жилого помещения в домах государственного и муниципального фондов и право на удовлетворение жилищной потребности путем приобретения жилого помещения в собственность по гражданско-правовым сделкам или в результате участия в жилищном строительстве» .
Л. Ю. Грудцына выделяет в рамках права на жилище три юридические возможности: а) стабильное, устойчивое, постоянное пользование жилым помещением; б) содействие государства в улучшении жилищных условий;
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
в) обеспечение здоровой среды обитания, жилой среды .
Еще один автор — П. В. Крашенинников, — акцентируя внимание на том факте, что право на жилище — это субъективное право, выделяет в его содержании только два основных элемента: право на приобретение и право на пользование жилым помещением .
В целом соглашаясь с вышеизложенным пониманием содержания субъективного права на жилище, Л. М. Пчелинцева, указывает, что в процессе реализации права на жилище на практике граждане сталкиваются не только с необходимостью применения совокупности норм различных отраслей права, но и с необходимостью учета собственных финансовых возможностей , и считает необходимым включить в содержание права на жилище еще одно правомочие — право на получение гражданином в установленных случаях и порядке финансовой помощи со стороны государства (жилищная субсидия, государственный жилищный сертификат).
Р. А. Герасимов также к особым гарантиям реализации права на стабильное обладание жилым помещением относит право на получение субсидий и льгот, связанных с содержанием жилища .
Как представляется, подобный подход основан на том, что в предусмотренных законодательством случаях граждане вправе рассчитывать на помощь со стороны государства, которое обязано создавать благоприятные условия для реализации гражданами права на жилище.
Если более подробно рассматривать данное правомочие, то неизбежно встанет вопрос о степени (объеме) и формах участия государства в реализации этого права различными слоями населения. Но это уже предмет для самостоятельного исследования.
Для более подробного исследования сущности права на жилище необходимо определить «негативные» стороны его реализации, т.е. ограничение конституционного права граждан.
Для этого следует разграничивать понятия «пределы конституционного права» и «ограничения конституционного права». В теории права под пределами осуществления конституционных прав понимается совокупность сложившихся на основе существующих в обществе социальных ценностей критериев и ориентиров, очерчивающих границы пользования гражданами своими конституционными правами и свободами, т.е. границы поведения лица. Под ограничением конституционного права понимается установленное законом изъятие из существующего правомочия лица в целях общего блага, т. е. для предотвращения возможного использования правообладателем своего права во вред другим лицам и общественным интересам.
Пределы и ограничения конституционного права на жилище, безусловно, подлежат рассмотрению в контексте включаемых в него правомочий. Так, например, пределы права на приобретение достаточного жилища определяются законно установленными процедурами реализации этого права, а пределы права на стабильное обладание жильем определены целевым назначением жилого помещения.
Ограничения конституционного права на жилище обусловлены наличием формальных и материальных оснований такого ограничения. Формальным основанием такого ограничения, т.е. формой ограничения, будет являться федеральный закон. Материальным основанием ограничения будет являться направленность ограничений на необходимость защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других
лиц, обеспечения обороны страны, безопасности государства и граждан .
Таким образом, в настоящее время одновременно с накоплением опыта практического применения правовых норм, регулирующих право граждан на жилище, продолжается теоретическое осмысление проблем правовой природы, сущности и содержания права на жилище. Проблема доктринального определения права граждан на жилище существует. Это вызывает необходимость дальнейшего осуществления научного исследования различных аспектов конституционного права граждан Российской Федерации на жилище, включая формы и гарантии его реализации. Этот процесс чрезвычайно важен не только для теории права, но и оказывает непосредственное влияние на разработку правовых основ и концепций современной государственной жилищной политики на федеральном уровне и на уровне субъектов Российской Федерации.
Список литературы
2. Титов, А. А. Конституционные и законодательные основы права граждан на жилище / А. А. Титов // Жилищное право. — 2001. — № 3. — С. 3-13.
3. Сергеев, А. Г. Конституционное право на жилище. Теоретико-правовой аспект // Юридический мир. — 2009. — № 10.
4. Богданов, Е. В. Природа и сущность права граждан на жилище / Е. В. Богданов // Журнал российского права. — 2003. — № 4. — С. 22.
6. Права человека : учеб. для вузов / отв. ред. Е. А. Лукашева. — М., 2001. -С. 167- 168.
7. Нерсесянц, В. С. Общая теория права и государства / В. С. Нерсесянц. -М. : Норма, 1999. — С. 339.
8. Теория государства и права / под общей ред. В. М. Корельского и В. Д. Перевало-ва. — 2-е изд. — М., 2002. — С. 542.
9. Проблемы общей теории права и государства : учеб. для вузов / под общ. ред. В. С. Нерсесянца. — М., 1999. — С. 222.
10. Комментарий к Конституции Российской Федерации / под ред. Л. А. Окунькова. -М., 1994. — С. 127.
11. Богданов, Е . В . Природа и сущность права граждан на жилище / Е. В. Богданов // Журнал российского права. — 2003. — № 4. — С. 23-26.
12. Комаров, С. А. Личность. Права и свободы. Политическая система / С. А. Комаров, И. В. Ростовщиков. — СПб., 2002. — С. 100.
13. Седугин, П. И. Жилищное право : учеб. / П. И. Седугин. — 2-е изд. — М.,
2000. — С. 14-17.
14. Фаршатов, И. А. Жилищное законодательство: Практика применения, теоретические вопросы / И. А. Фаршатов. — М., 2001. — С. 11.
15. Скрипко, В . Р . Право граждан Российской Федерации на жилище /
B. Р. Скрипко // Государство и право. — 1996. — № 2. — С. 29.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
16. Седугин, П. И. Жилищное право : учеб. / П. И. Седугин. — М., 1997. —
C. 19-20.
17. Грудцына, Л. Ю. Конституционное право граждан на жилище. Неприкосновенность жилища / Л. Ю. Грудцына // Адвокат. — 2006. — № 7.
18. Крашенинников, П. В. Жилищное право / П. В. Крашенинников. — М., 2000. — С. 11.
Водкина Татьяна Петровна аспирант, Московский гуманитарный университет
E-mail: sergei_kolos@mail.ru
Синцов Глеб Владимирович доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой частного права, Пензенский государственный университет
E-mail: g_sintsov@mail.ru
Vodkina Tatyana Petrovna Postgraduate student,
Moscow University of Humanities