Содержание
Общая характеристика
Основа эпилептоидного радикала – нервная система, ослабленная так называемыми органическими изменениями.
Главной действующей единицей нервной системы является нейрон. Это наиболее сложно устроенная клетка. В неблагоприятных условиях (а такие условия создаются, например, если формирующийся плод подвергается через организм матери воздействию инфекций, токсинов – в том числе алкоголя, наркотиков; при психических и физических травмах матери или ребенка – во время беременности или родов и т.д.) нейроны существенно изменяются (порядок частей предложения). Они повреждаются и восстановлению в прежнем виде не подлежат. Это и есть органические (то есть необратимые) изменения.
Представьте себе, что в вашем персональном компьютере процессор, скажем, Pentium 4, заменен на 386-й. Нечто подобное происходит и с пострадавшими нейронами. Они начинают значительно медленнее, чем неповрежденные, решать возложенные на них информационные задачи.
В нервной системе, прежде всего в головном мозге, эпилептоида складывается следующая модель. В подпорченных органическими изменениями участках коры головного мозга накапливается, застаивается возбуждение. Так в узких местах дороги скапливаются автомобили, образуя пробки. Возбуждение растет, захватывает соседние участки мозга и, не находя выхода, разрядки посредством мышечного или интеллектуального действия, перерастает в раздражение. В свою очередь, раздражение, достигая пика, прорывает заслону самоконтроля, резко вырывается наружу, проявляясь вспышкой физической или словесной агрессии.
Эта последовательность состояний — застой возбуждения – раздражение – агрессия — не зависит от воли и желания человека, наделенного эпилептоидным радикалом. Она практически не зависит и от внешних обстоятельств, поскольку предопределена особенностями нервной системы.
Немотивированные вспышки агрессии, управлять которыми эпилептоид не в состоянии, чем-то напоминают столь же немотивированные приступы мышечных судорог у больных эпилепсией, — отсюда и сходство в названиях.
Но не одними «вспышками» жив эпилептоид. Постоянно присутствующее в его нервной системе напряжение рождает чувство тревоги.
Тревога – это переживание надвигающейся опасности. Чего боится эпилептоид? Ничего конкретно. Просто тревога – неизменная спутница слабости, а его нервная система ослаблена. Существуют разные степени тревоги: волнение – беспокойство – собственно тревога – страх – ужас – панический ужас.
Следует заметить, что, выдержав испытание естественным отбором, в качестве эффективных механизмов выживания закрепились три основные формы реакции животного на опасность: так называемая мнимая смерть, бегство и агрессия.
Агрессия, стремление подавить врага, напасть на него первым, лишить его способности сопротивляться, подчинить себе и, таким образом, взять под контроль ситуацию – основная тенденция в поведении эпилептоида.
Легко себе представить, уважаемые читатели, какой взгляд на мир, на окружающих людей формируется у эпилептоида, постоянным фоном настроения которого становится тревога, раздражение, злоба, агрессия. Чувство глубокой неприязни к людям пропитывает всю его жизненную философию, предопределяет выбор профессии и т.д.
Но не спешите записывать эпилептоидный радикал в социально вредные и опасные. Жизнь, как известно, устроена так, что объективно полезные и для общества и для конкретного человека поступки часто совершаются отнюдь не из любви к ближнему, а благие намерения ведут… сами знаете, куда.
Особенности телосложения
Если истероидный радикал, как вы узнали из предыдущей статьи, не накладывает отпечатка на телосложение его обладателя, то в случае с эпилептоидами дело обстоит иначе.
Телосложение эпилептоида обладает рядом специфических черт – такое телосложение знаменитый немецкий психиатр Кречмер назвал атлетико-диспластическим. Это относительно большая мышечная масса, крепкий костяк, массивный торс, короткая шея. Словом, «неладно скроен, но крепко сшит». По наблюдениям автора, развитая от природы мускулатура, вне зависимости от того, пропорционально она распределена по телу или не очень, практически всегда указывает на наличие в характере эпилептоидного радикала. Телосложение эпилептоидов-женщин напоминает мужское: крутые плечи, относительно узкие бедра, мышцы…
У всех ли обладателей эпилептоидного радикала присутствуют названные выше особенности телосложения? Ответ: не всегда, но как правило. Скажем так: если у человека есть признаки атлетико-диспластического телосложения, то в его характере обязательно присутствуют качества эпилептоидного радикала. Но если указанных признаков не наблюдается, это еще не означает, что человек не может быть эпилептоидом.
Внешний вид
Функциональность — это характерное свойство эпилептоидов, в котором выражается их неистребимое стремление к порядку, везде и во всем. Одежда, считают они, должна обязательно соответствовать ситуации. Для работы существует рабочая одежда, для праздника – праздничная (к слову, эпилептоид – редкий участник увеселительных мероприятий). Эпилептоиды терпеть не могут людей, которые не разделяют этой точки зрения.
В свою очередь, рабочая одежда классифицируется ими по видам деятельности: для офиса, для производства, для уборки помещений и т.п. По этому принципу формируется эпилептоидный гардероб. Иными словами, эпилептоид не столько одевается, сколько подбирает подходящую экипировку.
Эпилептоидам чужды украшения, прочие аксессуары. Они предпочитают одежду укороченную, незамысловатого кроя, без излишеств, без претензии на оригинальность. Их любимые стили — рабочий и спортивный. Эстеты – обладатели эмотивного радикала считают вкус эпилептоидов грубым, а их представление о красоте – примитивным. Женщины-эпилептоиды охотно носят одежду мужского типа, и она на них неплохо смотрится.
Опрятный, чистый, отутюженный – эти определения также из поведенческого арсенала эпилептоидов. В оформлении внешности этот радикал, помимо функциональности, проявляется аккуратностью и чистоплотностью.
Одежда эпилептоида всегда в полном порядке. Он не допустит прорех, оторванных пуговиц, пятен. Если прореха все же образовалась – она тут же будет аккуратно, незаметно для постороннего глаза заштопана. Если пуговица, не дай Бог, оторвалась – она будет незамедлительно пришита на место, и не первыми попавшимися под руку, а подходящими нитками.
Эпилептоиды стирают одежду с энергией и азартом енота-«полоскуна». Никто лучше эпилепетоидов не разбирается в марках стиральных порошков и моющих средств.
В завершение отметим, что эпилептоиды постоянно рвутся стричь все и вся – волосы, ногти, траву, вековые деревья… Поэтому характерными для эпилептоидов являются короткие стрижки, они не терпят бород, усов, удлиненные ногти их раздражают.
Оформление пространства
Для эпилептоидов очень важно наведение порядка и чистоты. В их пространстве нет бесполезных вещей. Каждый предмет либо уже используется, либо тщательно подготовлен к использованию. Причем, обратите внимание, используется точно по назначению. Эпилептоид не станет, к примеру, измерять диаметр отверстия линейкой или забивать гвоздь плоскогубцами…
Запустите эпилептоида в помещение, захламленное, запущенное до крайности (забегая вперед, скажем – шизоид постарался), и вскоре вы его не узнаете. Все будет вымыто с мылом, вычищено, аккуратно разложено по полочкам, отполировано и натерто до блеска.
Все вещи до единой будут расклассифицированы и размещены рядом с себе подобными: книги – к книгам, посуда – к посуде, платье – к платью, инструменты – к инструментам… Следующим шагом эпилептоида станет разделение получившихся групп предметов на подгруппы. Затем эти подгруппы будут разбиты им на еще более мелкие, и так до тех пор, пока буквально каждый винтик и шпунтик не обретут своего законного места.
На рабочем месте эпилептоида в офисе всегда есть полный набор канцелярских принадлежностей, и все они находятся в состоянии полной боеготовности. Различные маркеры, ластики разной мягкости, остро отточенные карандаши, ручки, которые прекрасно пишут… Обязательный атрибут эпилептоида – обожаемая им картотека. Загляните в его ПК – и там вы обнаружите исключительный порядок: четко организованное дерево файлов, стройные шеренги ярлыков, продуманные, чтобы быть понятными сразу, названия и т.п., благодаря чему любая информация извлекается за считанные минуты. Все это для того, чтобы замедленность психических процессов компенсировать рациональностью технологий обработки информации.
Впрочем, о чем это мы? Загляните, откройте… Ну-ну. Так эпилептоид и позволит вторгнуться в его кабинет, шарить в его компьютере, рыться в его сейфе. Горе тому, кто осмелится покуситься на его личное пространство, на сферу его компетенции! Война неизбежна!
Как вы помните, определяемый эпилептоидным радикалом стиль поведения — это стремление активно подавить источник потенциальной угрозы, взять под тотальный контроль все окружающее пространство, всех, кто в нем находится, и тем самым избавить себя от тягостного переживания тревоги.
Таким образом, наведение эпилептоидом формального порядка есть ни что иное, как средство подавления других людей, желание лишить их самостоятельности, возможности действовать по своему усмотрению.
Вглядитесь пристальнее, и вы увидите, что развешенные, разложенные, расставленные строго по местам чашки, плошки, поварешки, ножи и вилки, утюги и сковородки – это овеществленный приказ. «Не сметь ничего трогать без разрешения! Вымыть руки перед едой! Переодеться! Переобуться! Я навел здесь порядок, и тот, кто нарушит его – будет безжалостно наказан!» – говорит эпилептоид, оформляя пространство по-своему.
Если вам случится прийти в дом, где вас поразит стерильная чистота, где вас усадят за стол, покрытый белоснежной скатертью, с расставленными хрусткими крахмальными салфетками, скрипящими тарелками и сияющими бокалами, где, едва вы возьмете с тарелки последний кусок, вам тут же заменят ее на свежую, настоятельно советуем: долго в гостях не засиживайтесь. Поскольку вы мгновенно уроните себя в глазах принимающей стороны – в одночасье! – если вы уроните на скатерть каплю с неаккуратно подносимой ко рту ложки. Эпилептоидов выводят из себя неаккуратные люди, а чтобы соответствовать их представлениям об аккуратности, надо самому быть эпилептоидом.
Кроме порядка, эпилептоиды привносят в свой быт пристрастие к ремесленническому труду, что также отражается на предметной стороне их среды обитания. Среди их любимых вещей особое место занимают всевозможные пилочки, сверлышки, отверточки, прочий инструмент, позволяющий выполнять работу тонкую, требующую пристального внимания к мелким, хрупким деталям, точных, неторопливых движений. «Штихель штихелю – рознь, – охотно поучают они. – Поспешишь – людей насмешишь».
Мимика и жесты
В отношении мимики и жестикуляции эпилептоидов следует отметить, что, как правило, такие люди медлительны и сдержанны в движениях.
Сказывается их постоянный внутренний самоконтроль. Крупные мимические мышцы редко задействованы. Широкоразмашистые, с большой амплитудой жесты для них нехарактерны. Мы не увидим эпилептоида покатывающимся от хохота, ликующим или посыпающим голову пеплом.
Особенности поведения
Зоологи знают, как организована стая, например, волков или гиеновых собак. Самый главный в стае – вожак или, как его еще называют, «альфа-особь». Он для всех – абсолютный, безусловный авторитет. Мощный, уверенный в себе. Его позиция – закон для остальных. Нарушители этого закона жестоко караются.
Близкое окружение вожака составляют несколько так называемых «бета-особей». Это сильные, агрессивные взрослые животные, которым вожак делегирует часть своих властных полномочий, они – его опора во взаимоотношениях с другими членами стаи. Вместе с тем, от них же исходит и основная угроза «альфа-особи». Время от времени эти красавцы нападают на вожака, и плохи его дела, если он не сумеет отбить это нападение…
Ниже в иерархии стоят «гамма-особи» и т.д., вплоть до «омеги» – самого жалкого, бесправного, забитого существа в стае, которым она готова пожертвовать в любой момент. Такого рода организация имеет глубокий приспособительный смысл. Она обеспечивает стае, а через нее – всей популяции, всему виду, выживание.
Так вот эпилептоид ведет себя в обществе, в группе людей, как животное в стае. Оказавшись в новом для себя социальном окружении, он начинает «прощупывать» каждого, испытывать на прочность, выясняя, на какое место во внутригрупповой иерархии он сам может претендовать. При этом он классифицирует людей. Он делит всех на «сильных» – тех, кто не позволил ему помыкать собой, отбил его экспансивные притязания на чужую территорию (в широком поведенческом смысле), и на «слабых» – тех, кто уступил, поддался, струсил, спасовал перед ним.
Чем ниже социокультурный уровень группы, тем больше эпилептоидное поведение напоминает аналогичное поведение животных. Скажем, в местах заключения, где царствует «беспредел», соперничество за место в иерархии часто приобретает форму драки – злобной, звериной, без правил и пощады.
В цивилизованном обществе эпилептоидные провокации выглядят внешне куда более безобидно. Все начинается, как правило, с попыток нарушить суверенитет другого человека (например, сослуживца), вторгнуться в его индивидуальное пространство – физическое и психологическое. Это делается осторожно, поэтапно.
Представьте себе, что к вашему рабочему столу подходит некий сотрудник и, как бы между делом, берет (без спроса!) ваш карандаш, ручку или журнал, который вы вознамерились полистать – не важно. Вы, думаете, что он таким способом выказывает вам свое расположение, симпатию? Нет. Прочь иллюзии! Он, чтоб вы знали, завладевает не карандашом, а вашим правом использовать этот карандаш по своему усмотрению. Уступите, промолчите – завтра, придя на работу, вы застанете его уже сидящим в вашем кресле. Ждите тогда, переминаясь с ноги на ногу, когда он соизволит подпустить вас к вашему же столу. Но знайте: если вы не отобьете его атаку и на этот раз, то, в следующий раз он, не вставая с места, попросит вас сбегать за пивом.
Подобные провокации эпилептоид проделает – во всяком случае, попытается проделать – и с остальными сотрудниками или близкими. В конце концов в его психическом пространстве будет выстроена искомая иерархия от самого сильного (наверху) до самого слабого (внизу). Эпилептоид завершит свою классификацию членов группы, каждому «навесит бирку». И в дальнейшем все попытки нарушить, пересмотреть это локальное мироустройство будут им безжалостно пресекаться.
Тех, кто слабее (в его представлении), эпилептоид будет стремиться объединить и возглавить. В этой создаваемой подгруппе он будет чувствовать себя вожаком. Он потребует от «подданных» полного подчинения, лишит их самостоятельности, но, вместе с тем, станет их самоотверженно защищать от нападок враждебных внешних сил. Не из любви к ближнему будет он это делать, а из ненависти к сопернику, посягнувшему на его – эпилептоида – сферу компетенции. По отношению к членам «своей стаи» эпилептоиды авторитарны, деспотичны, требовательны, придирчивы и в то же время покровительственны.
Из сказанного однако не следует, что эпилептоид – хороший руководитель, полноценный лидер. Ему недостает самого главного – целеустремленности. В его поведенческом сценарии после слов «навести порядок, построить всех по ранжиру, наладить дисциплину» стоит жирная точка. Дальше сценарий не прописан. Что, собственно, делать с этой вышколенной им командой, на достижение какого результата ее направить – он не знает.
Как у истероида хватает сил лишь на то, чтобы обустроить яркий, иллюзорный фасад собственной личности, так эпилептоид не способен продвинуться дальше наведения внешнего, формального порядка. Содержательная сторона жизни и ее реальное преобразование остаются за рамками возможностей и того, и другого. Выше головы не прыгнешь…
Эпилептоиды чаще мрачноваты, несловоохотливы. По-настоящему они раскрываются в ситуациях, насыщенных агрессией, угрозой для жизни и здоровья (силовое противоборство, экстремальный спорт, сражение). Создается впечатление, что именно тогда они живут по-настоящему, в полную силу.
Их тугоподвижная, «забитая» органически измененными нейронами, как сточная труба отходами, нервная система получает наконец адекватные раздражители. Ее «пробивает». Эпилептоид, летящий в затяжном прыжке вниз головой в бездонную пропасть, испытывает настоящую радость жизни. Смелое, с риском для собственной жизни поведение дает эпилептоидам сладостную возможность пережить эмоциональный подъем. Именно поэтому к свойствам эпилептоидного радикала относятся также смелость, решительность (не столько в социальном, сколько в физическом смысле).
Эпилептоиды крайне внимательны к мелочам, к деталям. Это свойство делает их прекрасными ремесленниками, но несносными собеседниками.
Без мелочной тщательности, погружения во все без исключения технологические подробности невозможно сделать по-настоящему хорошую вещь. Но в общении с людьми эпилептоидное застревание на третье- и десятистепенных по значимости деталях, настойчивость в соблюдении формальностей и т.п. нередко мешает, приводя к потере времени без приобретения качества. Это свойство эпилептоидов на бытовом языке принято именовать занудливостью.
Широко известно эпилептоидное ханжество. Обусловленные их глубинной мизантропией подозрительность, недоверчивость, склонность во всем (даже в самых возвышенных поступках) видеть корысть, неверие в человеческую порядочность, с одной стороны, полностью девальвируют в их глазах понятия нравственности, морали, а с другой – развязывают им руки в плане использования моральных норм для устрашения окружающих… Эпилептоиды любят и порождать, и выслушивать сплетни, не гнушаются и клеветой.
К качествам эпилептоидов, связанным с накоплением и застоем возбуждения в их нервной системе, относятся также азартность, склонность к запойному пьянству и к садомазохизму в сексуальных отношениях.
Посильные задачи
Эпилептоиды хорошо справляются с рутинной, неспешной работой, требующей аккуратности и точности, внимания к мелким деталям: они замечательные часовщики, токари, слесари, парикмахеры, краснодеревщики и ювелиры (если в характере присутствует еще и эмотивный радикал), хирурги, технологи вообще, мастера-ремесленники.
«Как? Хирурги – эпилептоиды? – спрашиваете вы. – А как же любовь врача к людям?» Хорошие хирурги, как правило, наделены выраженным эпилептоидным радикалом. Они придирчивы и требовательны к своим помощникам, грубоваты, резки во взаимоотношениях, не любят «пускать слюни», избегают подолгу беседовать с больными. Зато они точны в движениях, чистоплотны и уж наверняка не забудут свой инструмент в теле пациента. Кстати, хорошие медицинские сестры, нянечки – тоже эпилептоиды.
Никто так аккуратно ни сделает укол, ни перестелит вовремя постель, ни даст нужное (а не первое попавшееся) лекарство, ни наладит капельницу, ни уберет в палате, как эпилептоид. У него все наготове, все в рабочем состоянии.
Заметьте, все это он сделает не из милосердия, а из… брезгливости к нечистоте, к недисциплинированности. Кроме того, эпилептоид, беря под свою опеку существо очевидно слабое, неспособное конкурировать с ним за место под солнцем, инстинктивно начинает защищать его…
Эпилептоиды – воины, бесстрашные и самоотверженные. Но не спешите заглядывать к ним в душу, когда они выходят на тропу войны. Не инфантильный восторг прекраснодушного патриота найдете вы там, а мрачную темную злобу, ненависть ко всему живому, и прежде всего — к агрессору, покусившемуся на святое – на собственность эпилептоида.
Эпилептоиды – контролеры. Их хлебом ни корми, лишай премии, а они будут стоять стеной на пути нарушителей установленного порядка и правил, с особым удовольствием классифицируя этих самых нарушителей на «злостных» и «не злостных». Лучшие вахтеры, налоговые инспекторы, таможенные досмотрщики и т.п. всех времен и народов – эпилептоиды.
Вот она – диалектика. Получается, что для человеческого общества защита и подспорье во многих полезных делах, подчас – самое спасение, исходит от человеконенавистников…
Что нельзя поручать эпилептоидам? Эпилептоиду, с его подозрительностью и жестокостью, грубостью и придирчивостью, нельзя полностью доверять решение задач воспитания, обучения, управления. Если эпилептоида не остановить, он просто задушит общество, группу, подчиненного своим сугубо формальным порядком. Задушит свободу во всех ее проявлениях, задушит дело. Он не воспитатель, он — дрессировщик.
В определенном смысле дрессировка как функция присутствует во всех вышеперечисленных сферах деятельности. Следовательно, эпилептоидность как тенденция в характере учителя, управленца – вещь необходимая. Но она не должна доминировать. Иначе все будут петь жалобными голосами: «Да здравствует наш Карабас удалой! Как славно нам жить под его бородой. Ведь он никакой не мучитель. Он просто наш добрый учитель». При этом все будут затравлены, запуганы, будут лишь дружно маршировать и четко выполнять команды, а дело встанет.
Не следует также поручать эпилептоиду поздравления с праздниками и юбилеями. Даже находясь в относительно миролюбивом настроении, он натворит бед. Желая обрадовать, развеселить – напугает, доведет до слез. Желая похвалить – оскорбит. Начав за здравие, непременно кончит за упокой. Что уж говорить о ситуации, когда в нем зреет раздражение, и он, по своему обыкновению, становится нарочито, прицельно грубым и бестактным.
Особенности построения коммуникации
Как правильно вести себя с эпилептоидом? Очень просто. С самого начала постарайтесь не дать ему сесть себе на шею. Не воспринимайте его попытки влезть с ногами в ваше индивидуальное пространство как знак расположения, доброжелательного внимания.
Покажите ему, что вы разгадали его намерения. Сумейте отстоять ваше право распоряжаться своими личными вещами, управлять своими поступками, мыслить, высказываться и действовать так, как вы хотите, как вы (а не он!) считаете нужным. Приучите его давать вам советы только тогда, когда вы его об этом попросили. Не принимайте от него подарков, которые явно покушаются на вашу самостоятельность: дорогих украшений, предметов одежды, билетов, путевок…
Существует золотое правило: чем раньше вы начнете оказывать сопротивление эпилептоиду, тем психологически легче вам будет это делать. И тем проще (без ссор, без изнуряющего агрессивного противостояния) вам будет получить в его классификации желаемую позицию – «сильный».
А что же делать, если эпилептоид уже давно сидит на вашей шее? Или если он – ваш начальник? Понятно, что попытки жестко противостоять давлению в этом случае обойдутся слишком дорого. Эпилептоид не допустит «бунта на корабле».
Остается единственная возможность. Эпилептоидам по сердцу их собственный стиль поведения. Поэтому, если не получается на равных бороться с ними за лидирующее место в группе, «в стае», заставьте себя… стать аккуратным. Для начала приучите себя не опаздывать на работу. Наведите порядок вокруг себя – в своем гардеробе, на рабочем месте, на кухне… Сложно? Понимаю, что сложно. Но напрягите для этого всю заложенную в вас эпилептоидность. И вам воздастся. Эпилептоид, возможно, впервые за годы совместной жизни (работы), почувствует в вас нечто, с его точки зрения, человеческое, достойное. Он непременно зачтет вам «в плюс» подобные усилия. После этого можете смело заявлять свои претензии на завоеванное таким способом пространство, а затем – и на связанную с ним функцию (а это уже управление, власть).
Да, он командует фронтом, но домашними тапочками, своими и его, будете отныне командовать вы. И пусть он только попробует бросить их где попало… Так, шаг за шагом устанавливая вначале формальный порядок, а затем и правила поведения, можно подвинуть любого, самого грозного и неприступного начальника.
Если этот, относительно простой, «недорогой» с точки зрения энергозатрат, способ поведения вам не под силу, что ж, тогда займите в иерархии эпилептоида то место, какое сможете. Смиритесь с его деспотичностью, грубостью. Поймите, что по-другому общаться он не может. В награду вам достанется его защита. Будете за ним, как за каменной стеной…
В следующем номере мы поговорим о параноидах.
Прежде всего уточним, что он принципиально за семью, он муж и отец. Он дуб для рябинки, как в песне. Он опора, надежная, ответственная. Но если жена придерживается иных, нежели он, ценностных ориентации, то неизбежны конфликты. Их можно избежать, если оба они успешно пройдут тренинг по психотехнике общения и скорригируют привычки, мешающие их отношениям.
Жена-эпилептоидка практически никогда не изменяет. Это самый надежный тип женщин. И она всегда помощник мужу, будь то эпилептоид, паранойяльный или истероид. При всех недостатках эпилептоидной жены (прическа с заколками-невидимками, старомодность, неизящность) для мужей это неоценимо.
Муж-эпилептоид не уходит из семьи, но может изменять. Он очень сексуален и сластолюбив. При этом он все-таки всегда приходит ночевать домой. А если не приходит, то обеспечивает себе стопроцентное алиби, чтобы жена не волновалась.
Если гипертим изменяет жене с кем попало (с кем выпили вместе), если паранойяльный может изменить для дела, а истероидка — ради выгоды и с тем из престижных кавалеров, кто ею восхищается, то эпилептоид изменяет по любви, и он верен этой своей «измене», то есть он не меняет любовниц, а сосредоточивается на одной, ухаживает за ней. С любовницей у него отношения тоже стабильные. Она знает, что четверг — это ее день. Но она знает, что воскресенье — день семейный — и это святое. И ее ну не как жену, но все же он обеспечивает или помогает ей сколько может.
Если же, несмотря на свои измены, эпилептоид узнает, что изменила жена, то для него это трагедия. Да, вот так: сам изменяет, но если ему — трагедия. Это объясняется так называемой двойной половой моралью. Мужчина, в мнении большинства, имеет право изменять, а женщина — нет.
Один мой друг жалуется мне:
«Светка мне рога наставила. Нет, ты представляешь? Мне и рога. Ну не смешно ли?»
«Старик, ну ты ведь изменял ей, я же знаю…»
«Ну ты ж понимаешь, все мы мужики, что я, не мужик, что ли?»
«Ну, конечно, старик, понимаю».
«Вот ведь какая гадина, а?»
Но если уж эпилептоид сам верен (а не ветрен, как истероид), тогда измена может повлечь убийство (Хозе — Кармен). А если не убьет, то, по крайней мере, побьет. Возможно и самоубийство или и убийство, и самоубийство одновременно (Отелло). Изменять, по его мнению, непорядочно — за это надо убить, это он считает порядочным. Потому что эпилептоид трудно переживает не только крах идеологии, в которую верил, но и крах отношений. Это ведь тоже своего рода крах идеологии: он верит в брак, в семью как в общественные институты. Он вложился в эти отношения, он построил их, построил дом, не то что гипертим, которому «под каждым кустом был готов и стол и дом».
С кем эпилептоиды сочетаются браком? Мужчины-эпилептоиды, понятно, предпочитают красивых пластичных истероидок. Они любят красоту, любят любоваться красотой. К тому же среди женщин вообще истероидок больше, так что даже если эпилептоида привлекает другой психотип, ему может достаться истероидка.
Этот альянс «эпилептоид плюс истероидка» насыщен специфическими трудностями. Мужчина-эпилептоид перегружен физически и психически, устает, ему не до ухаживаний за своей женой (и за любовницей часто тоже некогда ухаживать). А ей нужны ухаживания, атрибуты любви (цветы, подарки, мелкие знаки внимания, частые звонки с работы). Гораздо легче обстояли бы дела с сензитивной женой, пухленькой и робкой служанкой. Но истероидка его устраивает больше и по другим моментам. Эпилептоид высоко ценит общество и общественное одобрение. Ему небезразлично, «что будет говорить княгиня Марья Алексевна», а значит, важно, какая у него жена. Истероидка — вывеска семьи. А сензитивная женщина боится общества. Вот эпилептоиды и женятся на истероидках и стреляются из-за их измен. Или просто возникают конфликты.
Цветы, которые ей нужны, стоят дорого, их надо покупать, а он прижимист и ему некогда. Нужны гости и театры (а ему неинтересно, если это не деловое общение, и опять же некогда). А в результате — капризы, слезы, истерики, измены — замучишься. Но он предпочитает мучиться и держится за нее.
Особенно если есть ребенок, а он зависимый и любящий отец.
Крайне редко он не выдерживает и сам подает на развод. Но чаще при разводах бывает так: она уходит, а он борется за брак. Интересно и то, что в любом из этих случаев он опять выберет скорее всего истероидку, и все повторится снова.
В браке эпилептоида и истероидки конфликт типичен: прижимистость эпилептоида и расточительность истероидки. Совет: выделить истероидной жене разумную сумму и иногда дополнять ее по обстоятельствам.
Вторым наиболее встречающимся психотипом является эпилептоидный или упорядоченный.
Внутренние условия
В основе эпилептоидности лежит вязкая, энергетически ослабленная нервная система. Раздражению эпилептоидов свойственно достигать своего пика, прорывать заслон самоконтроля и резко вырываться наружу вспышкой агрессии. Вспышка агрессии может быть словесной или физической.
Внешний вид
Как правило эпилептоиды носят короткие прически. Мужчины могут отказаться от волос, женщины не пользуются большими, пышными прическами – они им мешают, волосы попадают в глаза, что естественно вызывает у людей подобного типа раздражение.
Во внешнем виде эпилептоид стремится к тому, чтобы все было аккуратно и комфортно. Очень важная особенность – одежда эпилептоида надевается им исходя из контекста. То есть любая его одежда предназначена для своих целей.
Мимика и пантомимика
Базовая эмоция у эпилептоида – это гнев. Может быть и иная ситуация – мимика носит абсолютно неэмоциональный характер, то есть лицо не меняется, поскольку, зачастую нервная система не воспринимает сигналы извне.
Больше об эмоции гнева
У эпилептоида нет надобности, так жестикулировать, как истероиды, поскольку это лишнее движение. Из-за того что стратегия их мышления – это приписывание окружающему миру негативных намерений, необходимо напасть на что-то, чтобы «это не напало на тебя». И поэтому жестикуляция имеет вертикальный, так называемый агрессивный характер и направлена на объект опасности.
Общение и поведение
Из-за того что стратегия их мышления – это приписывание окружающему миру негативных намерений, необходимо напасть на что-то,
чтобы «это не напало на тебя». И поэтому жестикуляция имеет вертикальный, так называемый агрессивный характер и направлена на объект опасности.
Это целеустремленный, волевой, деловой человек, и — самое главное — это человек практического склада ума. Он может быть хорошим предпринимателем, хорошим руководителем, который правильно, достаточно четко оценивает деловые качества людей и умеет организовать работу. Однако в отношении себя он не способен выносить приказного тона. Он опирается на те цели, которые в настоящем дают адекватные, понятные для эпилептоида результаты, и идет к ним несмотря ни на что. Действует достаточно точно, прагматично, на основе простого анализа ситуации, проявляя напористость. Поддерживает порядок, дисциплину. Эпилептоид не склонен к внешним проявлениям эмоций, однако готов оказать помощь по существу, если это необходимо.
Всегда берется за дело, если понимает, что в этом деле ему все понятно, и он может выполнить его успешно. Эпилептоид крайне плохо разбирается в эмоциональных состояниях других людей, поскольку их система мышления — это чужая модель мира. Эпилептоид очень долго помнит обиды и, когда появляется возможность, старается не только их высказать, но и продемонстрировать. Эпилептоид является морализатором. Однако сильно нетерпим к критике и в некоторых ситуациях может проявлять себя как деспот.
Эпилептоид уверен в себе, он может быть предприимчивым, активным человеком, который, так или иначе, практически всегда стремится быть лидером в коллективе. Он не останавливается на достигнутом, старается расширить сферу своего влияния. Это достаточно настырный человек. Он стремится к прямолинейному достижению своей цели, может менять тактику борьбы. Эпилептоид — манипулятор. Предпочитает брать от жизни все блага, особенно материальные.
Эпилептоид не понимает здравого смысла, разумного стиля поведения, крайне плохо отделяет главное от второстепенного, что может привести к краху его планов. Отличается большой любовью к порядку, иногда переходящей в педантизм.
Криминальное поведение
Эпилептоид — один из самых криминальных типов. Именно им свойственны подготовленные преступления. Именно они совершают спонтанные преступления в измененном состоянии сознания — в состоянии аффекта, алкогольного опьянения. Им свойственны такие деяния, как кражи со взломами, угоны, грабежи, разбои.
Как они лгут
Базовое поведение, в котором они находятся, — это нейтрализация. То есть эпилептоид старается полностью себя контролировать, сам не понимая того, что этим выдает себя. После этого начинается отрицание. Дальше в сценарии поведения эпилептоида всегда проявляется шаблонность действий. Он очень сильно опирается. Люди эпилептоидного типа ведут себя исходя из принципов замещения, вымещения действий на других людях. Они живут по принципу «это не я, это другие люди». Как правило, эпилептоиды очень слабо испытывают чувство вины и стыда, в связи с тем, что отсутствует самокритика.
ВЗГЛЯНЕМ им в лицо (видео-урок с примерами)
- Стратегия эпилептоидного психотипа – планирование.
- Его девиз: «В мире все должно быть параллельно и перпендикулярно….».
- Цель – защита сознания от лишней информации.
- А делает это он посредством организации порядка, системы ценностей.