И.П. Антонов

МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО И ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННОЕ ПРАВО ФРГ: ПРОБЛЕМЫ СООТНОШЕНИЯ И ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

В статье рассматривается проблема взаимодействия двух систем права — международного и внутригосударственного. Автор знакомит читателя с подходом к этой проблеме юристов ФРГ. В содержании статьи представлена эволюция теорий монизма и дуализма, их теоретические аспекты и их выражение в практике международных отношений.

Ключевые слова: международное право, внутригосударственное право, взаимодействие систем права, монизм (радикальный и умеренный), дуализм (радикальный и умеренный), теория согласования Г. Трипеля, формы соприкосновения систем права.

Проблема соотношения международного и национального права является одной из основных в теории международного права. Длительное время она составляла предмет острых дискуссий среди представителей различных школ. Ее решение позволяет исследователю сопоставить объекты каждой из систем, выявить особенности, субъектную и пространственную сферы действия, методы регулирования, а также формы и способы существования норм.

Если российские ученые (в большинстве случаев) проводят анализ двух систем в плоскости «соотношения», то их немецкие коллеги рассматривают этот вопрос как «взаимодействие»1. С подходом юристов ФРГ можно согласиться, так как явления, свободные от подчинения друг другу, взаимодействуют между собой различными способами. Взаимодействие международного и внутригосударственного права — это всегда отношения прямых и обратных связей, обусловленных тенденциями развития мирового сообщества, а также внутренней и внешней политикой государств.

© Антонов И.П., 2009

Эти связи проявляются в постоянно увеличивающемся количестве международных договоров и в унификации нормативно-правовых актов национального законодательства.

Международное и внутригосударственное право — это две самостоятельные однопорядковые системы, которые наряду с различиями имеют общие признаки, характерные для любой социальной системы. Среди них можно выделить:

— нормативный характер, т. е. систему правил поведения, рассчитанную на неопределенное количество повторяющихся отношений;

— регламентирующий характер, т. е. посредством правового метода устанавливаются нормы, определяющие равный масштаб правил поведения к фактически неравным участникам отношений;

— принудительный характер, т. е. систему норм, обладающую способностью к их принудительному осуществлению (в отличие от норм морали);

— согласованный по целям характер составляющих элементов.

Первоначально международное право не оказывало существенного воздействия на внутригосударственное право. К проблеме различия этих систем и их особенностей ученые обратились в конце XIX в. Основу исследований составили поиски ответа на вопрос: какое же право имеет приоритет в случае разрешения конфликта на международном уровне? Ни международное право, ни законодательство государств не содержали требуемого ответа. В зависимости от того, какой системе права отдавалось предпочтение, в науке возникли две теории — монизм и дуализм.

Основу монической теории составляет идея о соединении двух рассматриваемых систем в одну2 и лишь в зависимости от того, какая из них преобладает, различают примат международного или национального права.

Первоначально, представители немецкой школы (А. Лассон, Ф. Цорн, Э. Кауфман и другие), следуя доктрине Г. Гегеля о внешнем государственном праве, сформулировали новое для того исторического периода направление радикального монизма. Его основная идея состояла в примате внутригосударственного права над международным. В частности, Ф. Цорн отмечал, что нормы внешнего государственного права являются юридическими лишь в той мере, в какой они включены в национальное право3. Таким образом, взгляды сторонников этого направления выражали нигилистический характер, так как отрицали международное право.

Несостоятельность идей радикальных монистов привела к образованию нового направления — умеренного монизма. «Старое

право», с идеалами защиты колониальных интересов, оправдания захватнических войн, вмешательства во внутренние дела государств и др., уступило место новым ценностям международного права, каким оно сформировалось к началу ХХ в., и послужило основой для возникновения умеренного монизма. Его сторонники (М. ф. Зейдель, Г. Кельзен, Б. Симма, А. Фердросс и другие) отстаивали идею примата международного права и пытались охватить все право единой системой. Они обосновывали теоретические положения о том, что международное право, взаимодействуя с национальным, устраняет конфликт посредством имплементации и кодификации.

В немецкой концепции современного международного права широкое распространение получила дуалистическая теория, основателем которой был немецкий ученый Г. Трипель (совместно с Д. Анцилотти). Именно он впервые провел специальное исследование о взаимодействии двух систем права и в 1899 г. изложил теоретические взгляды в работе «Международное и внутригосударственное право»4, а также в цикле лекций, прочитанных в Гаагской академии международного права. Сущность теории, предложенной германским юристом, состояла в разграничении этих систем и их неподчинении друг другу. К их основным различиям он относил объекты регулирования, субъекты и источники. Ученый и его последователи не абсолютизировали независимость двух правопорядков и не отрицали связи между ними.

Профессор Г. Трипель, исследуя вопросы взаимосвязи, обращал внимание на рецепцию и репродукцию норм между системами, их перенесение и отсылку. Следует отметить, что в период работы над обоснованием положений теории дуализма ученый явился автором научной теории, известной в международном праве как теория согласования, или теория Г. Трипеля. Ее создание связано с теорией автолимитации, т. е. самоограничения, государства. Дело в том, что наука международного права Германии испытывала и испытывает влияние этатисткой концепции права, признающей всякое право продуктом государственной воли. Национальное право рассматривается как «приказ законодателя»5. Для решения проблемы объективности общепризнанных норм международного права западные ученые (как правило, сторонники теории монизма) выдвинули теорию автолимитации. Согласно ее основным положениям такие нормы ограничивают волю государств. Но единственный источник ограничений — воля самих государств. А значит, общепризнанная норма международного права есть самоограничение. Несостоятельность теории самоограничения государства заключалась в том, что она не обосновывает объективность этого

вида норм. Если государство ограничивает себя, следовательно, в любой момент может само снять с себя любое ограничение.

В поисках разрешения возникшего противоречия Г. Трипель предложил теорию согласования (Vereinbarungstheorie). По мнению ученого, основа объективности всех норм международного права — согласование, т. е. слияние воли государств, имеющих одинаковое содержание. При совпадении воли с интересами всех государств — участников международного договора возникает их слияние. При таких обстоятельствах государство лишено возможности самостоятельно изменить свою волю.

В целом теория дуализма правильно отражала взаимодействие международного и внутригосударственного права. Ее недостаток состоял в несовершенстве объяснений этой взаимосвязи как автором теории, так и его последователями. Она лишь теоретически обосновывала проблему, без ее юридического решения — почему согласование придает нормам объективный характер?6. Поиск ответов на вопросы об объективности международного права и его общепризнанных норм продолжают современники, которые в процессе эволюции международного права обратили внимание, что оно имеет свой социум — мировое международное сообщество. Его существование — объективный факт, а значит, объективно международное право и его общепризнанные нормы7. Несовершенство теории явилось одной из причин возникновения различных направлений дуализма.

Представители радикального дуализма (Д. Анцилотти, Р. Аго, Г. Трипель и другие) исходили из положений о полном разделении двух правопорядков как замкнутых систем, которые соприкасаются, но никогда не пересекаются, и исключали возможность возникновения юридической связи между ними. Государства, соблюдая нормы международного права, отрицают их иерархию. Правовые нормы обеих систем действуют самостоятельно и не вступают друг с другом в конфликт.

Несовершенство такого подхода формирует противоположное мнение. Доктор юридических наук, профессор А.А. Рубанов по этому поводу отмечал: «Каждая из правовых систем, присутствующих на международной арене, призвана регулировать свой собственный круг отношений. Однако такое предназначение не ведет к их замкнутости и самоизоляции. Уместно повторить, что все правовые системы в сегодняшнем мире взаимосвязаны. Национальное право каждой страны связано с правом других стран, а также с международным правом, международное право — с правом всех стран, существующих в мире»8. Завершая свою мысль, ученый приходит к следующему выводу: «В таком качестве (надстроечной

категории. — И. А.) право обладает принципиально важным для рассматриваемой проблемы свойством — внутренне присущей способностью отражать объективно существующие явления как природы, так и общества. Среди первых — земная твердь, океанские просторы, космическое пространство, течение времени и т. п. Среди вторых — правовые системы, присутствующие на международной арене»9.

Представители умеренного дуализма (О. Кимминих, В. Рудольф и другие) исходят из принципиального разделения обоих правопорядков, но не исключают возможности конфликта между ними. Они допускают разрешение конфликта, не возвышая право-порядки один над другим, как предлагают сторонники монизма. Используя метод абстракции, умеренные дуалисты представили две системы в виде кругов, при частичном пересечении которых возникают обоюдные отсылки, заимствования или преобразование норм одного правопорядка в другой. Например, международное право предоставляет возможность государствам определять свои представительные органы внешних сношений. При определении понятия «государство как субъект международного права» нормы внутригосударственного законодательства предусматривают отсылку к ст. 1 Конвенции Монтевидео от 26 декабря 1933 г.

Таким образом, даже самый общий правовой анализ изложенных теорий приводит к выводу, что такие направления, как умеренный монизм и умеренный дуализм, имеют много общего. Их основные положения признают объективное существование международного права как самостоятельной системы. В то же время предполагаются возможные способы преодоления конфликтов двух систем при их взаимодействии. Единственное принципиальное различие состоит в том, что сторонники монизма выстраивают иерархию норм в зависимости от примата одного из правопорядков. В практике международных отношений это различие имеет характер дискуссии, как и поиски ответа на вопрос: какая же из теорий правильная?

Но предметом настоящей статьи является не выяснение «правильности» теорий, а процесс взаимодействия двух систем права. Когда одна из них в силу необходимости придает юридическое значение нормам другой, она вступает во взаимодействие. Формы соприкосновения такого взаимодействия могут быть различными, но основная из них — применение чужой нормы права. Выбор формы зависит от объекта правового регулирования и от субъекта права.

Форма соприкосновения, связанная с объектом, возникает тогда, когда отношения, регулируемые нормами права, составляют предмет одной системы и соприкасаются со второй. Подтверждением

этого теоретического рассуждения могут служить следующие примеры из практики международных отношений:

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

— иммунитет государства, вызванный необходимостью поддержания официальных отношений между государствами на территории друг друга (дипломатические и консульские представительства). Изначально он был абсолютным, но по мере развития торговых отношений и активного участия в них физических и юридических лиц положение изменилось. В процессе эволюции государств была сформулирована концепция ограниченного иммунитета. Основные ее положения ограничивают иммунитет теми отношениями, в которых государство выступает как выразитель суверенной государственной власти;

— суверенитет государства в территориальных водах (12 морских миль), установленный внутригосударственным правом в соответствии с нормами международного морского права10;

— интересы государств в международных экономических отношениях. Их развитие способствовало разработке специальных принципов международного экономического права: экономической недискриминации, наибольшего благоприятствования национального режима, неотъемлемого суверенитета государства над своими естественными ресурсами и др. Кроме этого государства на договорной основе устанавливают правовые режимы (пограничный, таможенный, санитарный, ветеринарный и др.);

— меры по предотвращению, сокращению и сохранению под контролем загрязнения морской среды, предпринимаемые государствами индивидуально или (в зависимости от обстоятельств), совместно11;

— аппарат для исследования космического пространства, представляющий объект национального права, а при запуске в космос -объект международного права12.

Форма соприкосновения, связанная с субъектом права, встречается в отношениях между государствами и национальными обществами. В этом виде правоотношений кроме общепризнанных субъектов международного права участвуют физические и юридические лица. Например:

— сотрудничество государств и ТНК. Развитие отношений между ними создало предпосылки для формирования такой отрасли, как транснациональное право и концепции государственного контракта;

— признание обоими правопорядками основных прав человека, независимо от гражданства13;

— пребывание космонавтов в космосе. В соответствии с национальной системой права они — субъекты. Согласно юридическим

нормам международного космического права они — «посланцы человечества в космос»14, но не субъекты этой отрасли права;

— космические полеты на российских и американских орбитальных станциях международных экипажей.

Приведенные примеры свидетельствуют об обширной сфере взаимодействия двух систем права.

Анализируя взаимную связь и взаимное влияние обоих право-порядков, немецкие исследователи обратили внимание на то, что в отдельных случаях политики и юристы считают правом только то, которое восходит к тому же государству. Иначе говоря, право зарубежных стран является для них не правом, а фактом. Такой подход искажает целостную систему международных отношений.

Немецкий профессор К. Фогель исследовал проблемы взаимодействия внутригосударственного права и международного права, соотношения теорий монизма и дуализма методом сравнения, объектом которого был политический режим. Выделяя из международной системы государства, он подразделял их на закрытые и открытые. Оба типа государств находятся в отношении противостояния друг другу. Противостояние заключается в том, что закрытые государства характеризуется замкнутостью (Abkapselung). Деятельность их органов государственной власти обусловлена политическими, культурными и экономическими причинами с целью сохранения собственных национальных интересов нелигитимными способами. Открытые государства, наоборот, конституционно закрепляют идеалы демократии, рыночную экономику, их внешняя политика направлена на взаимодействие с субъектами международного права и международным сообществом в целом. Таким образом, два типа государств с противоположными политическими режимами отражают свои правовые средства и методы внешней и внутренней политики в национальном законодательстве, где и проявляется их отношение к нормам международного права15.

В современном международном праве редко можно встретить проявления концепции радикального монизма, поскольку они свойственны лишь государствам с недемократическим режимом. В то же время процессы интеграции и глобализации способствуют проведению государствами открытой политики, связанной с демократией, рыночной экономикой, совершенствованием права, унификацией юридических норм и сближением правовых систем.

Не проводя четкой грани между положениями умеренных теорий, государства различным способом выражают свое согласие на применение норм международного права в национальном законодательстве. Основы взаимодействия двух систем определяются

конституционным правом. Так, ст. 9 Федерального конституционного закона Австрийской Республики определяет: «Общепризнанные нормы международного права действуют в качестве составной части федерального права». Такое определение можно понимать как с позиции умеренного монизма, так и умеренного дуализма. В то же время ст. 10 Конституции Итальянской Республики устанавливает: «Правопорядок Италии согласуется с общепризнанными нормами международного права», что свидетельствует о декларативном подходе итальянских законодателей. Согласно германской правовой доктрине «общепризнанные нормы международного права являются составной частью права Федерации. Они имеют преимущество перед законами и непосредственно порождают права и обязанности для жителей федеральной территории»» (ст. 25 Основного Закона). Таким образом, во внутригосударственном праве ФРГ преобладают тенденции умеренного дуализма. Но конституции государств весьма условно устанавливают примат международного права. А так как механизм правового регулирования внутригосударственных отношений определяется национальным правом, в поисках разрешения сложившейся ситуации ученые обращаются к теориям обеспечения реализации норм международного права в системе конституционного права.

Примечания

2 Австрийский ученый А. Фердросс называл такое соединение единством правовой картины мира. См.: Verdross А. Die Einheit des rechtlichen Weltbildes auf Grundlage der Völkerrechtsverfassung. Tübingen: Vrlg. Von J.C.B. Mohr (Paul Siebel), 1923. S. 17.

3 Zorn P. Grundzüge des Völkerrehts. Leipzig, 1903. S. 8-9.

4 Отдельными проблемами взаимодействия международного и национального права занимались российские юристы Л.А. Камаровский и Ф.Ф. Мартенс. Результаты исследования Л.А. Камаровского были опубликованы значительно раньше, чем труд Г. Трипеля. См.: Камаровский Л.А. Основные вопросы науки международного права. М., 1892.

5 Etter K.H. Vom Einfluss der Souveränitätsgedankens auf das internationale Privatrechts. Zürich, 1959. S. 23. Такой подход связан не только с фундамен-

тальными и непреходящими историческими, социальными, национальными и другими ценностями народов Западной Европы, как общая и правовая культура, правовые обычаи и традиции, но и с ментальностью немецкого народа. См. подр.: Гачев Г. Ментальности народов мира. М., 2003. С. 112-151.

6 Triepel H. Völkerrecht und Landesrecht. Leipzig: Vrlg. von C.L. Hirschfeld, 1899. S. 81.

8 Там же. С. 99.

9 Там же. С. 100.

10 Ст. 3 Конвенции ООН по морскому праву от 10 декабря 1982 г.

11 Там же. Ст. 194.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

12 В соответствии с нормами права ст. VIII Договора о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела, от 27 января 1967 г. установлено: «…Права собственности на космические объекты… остаются не затронутыми во время их нахождения в космическом пространстве, или на небесном теле, или по возвращении на Землю».

13 На развитие национального законодательства ФРГ в области прав человека и основных прав существенным образом повлияли трансформированные государством положения таких источников международного права, как Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, Международный пакт о гражданских и политических правах, принятые ГА ООН в 1966 г. (ФРГ присоединилась к ним в 1973 г.).

14 Статья V Договора о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела, от 27 января 1967 г.

И

Ракишева Арай Шаншаровна,

доцент Высшей школы международного права и международных отношений Казахского гуманитарно-юридического университета, магистр юридических наук, докторант PhD

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ И ОСОБЕННОСТИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ МЕЖДУНАРОДНОГО И НАЦИОНАЛЬНОГО ПРАВА РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН

Теоретические проблемы, связанные с соотношением международного права и национального права, в частности, вопрос, связанный с тем является ли национальное право частью одного правопорядка (монизм) или частью нескольких правовых порядков, существующих независимо друг от друга и нуждающихся в специальном условии для возникновения соответствующих отношений (дуализм или плюрализм) долгое время являлся предметом дискуссий в зависимости от тех или иных идеологических или политических убеждений.

В доктрине сложилось две основные концепции соотношения международного и внутригосударственного права — монизм и дуализм.

Первая концепция появилась в начале XIX века и была развита во второй половине XIX — в начале XX века. Монистические доктрины основываются на том постулате что, право -есть единство и его правомерность происходит от одного общего источника, т.е. данная теория основывается на признании международного права и внутреннего права как единой системой права. Монисты провозглашают общим источником права всеобщего правопорядка результат, либо национального, либо международного права .

В рамках монизма выделяются два направления: монистическое с приоритетом внутригосударственного права, монистическое с приоритетом международного права.

Первая концепция (умеренный монизм) была впервые предложена в 18веке немецким ученым Д. Мозером (1701-1785). В последствии, основываясь на учения Гегеля данная теория была разработана такими немецкими юристами

как С. Вергб, А. Цорн, М. Венцель. Гегель характеризует международное право как внешнегосударственное право, подчеркивая абсолютную неограниченность государства во внешней политике и прямую зависимость международного права от внутреннего права, являющихся единой системой норм, определяемой только государством . «Внешне государственное право происходит из взаимоотношений самостоятельных государств; поэтому то, что есть в нем в себе и для себя, получает форму долженствования, потому, что его действительность зависит от различных суверенных воль» . Как известно, данное предположение ученого было разработано в период идей Великой Французской революции, сконцентрированных в Декларации прав человека и гражданина 1789 года. Как отмечает Е.М. Абайдельдинов это «был действительно ярким примером влияния национального права одной страны на формирование национального законодательства других стран, что оказало значительное воздействие так же и на появление обычных, а затем и закрепленных в договорах, норм международного (межгосударственного) права. .

Н.В. Афоничкина также связывает приоритет внутригосударственногоправавовзаимодействии международного и внутригосударственного права в эпоху классического международного права со специфичностью «узко национальных интересов отдельных государств и от стремления этих государств противопоставить эти собственные интересы интересам других государств» .

Международное право, согласно данной теории, не является сферой обязывающих стандартов и поведения. Это только совокупность

положений, временная ценность которых меняется, как только это начинает противоречить интересам влиятельного государства .

Таким образом, данная доктрина утверждает о существовании единственной совокупности правовых систем внутреннего правопорядка и отрицает существование международного права как отличительную и отдельную сферу права. Внутригосударственное право является отдельным и приоритетным над международным правом, а механизм реализации международных норм зависит полностью от воли государства.

В настоящее время вызывает интерес только те монистические теории, которые принимают превосходство международного права в той или иной форме.

Монизм примата международного права (радикальный монизм) начал свое развитие после Первой мировой войны. Защитником радикального монизма является Г. Кельзен. Сторонниками данной теории вслед за Г. Кельзеном стали Д. Ссель, П.Руссо, и др. Все они придерживаются той позиции, что заключительным источником правомерности всего права является норма международного права; правопорядок национального права происходит путем делегирования правопорядка от международного права; все нормы международного права имеют статус верховенства по отношению к национальному праву, вследствие чего национальное право не соответствующее международному право автоматически аннулируется или теряет свою юридическую силу; нормы международного права незамедлительно применяются во внутригосударственном праве .

Утверждая примат международного права, Кельзен отрицает государственный суверенитет. Полномочия государств исполнять юрисдикцию на их территории делегируется международным правом. Государства «компетентны под влиянием общего международного права регулировать в принципе все вопросы, которые могут быть урегулированы в ограниченном порядке в их территориальной сфере; но они сохраняют эту компетенцию только в той степени, в которой международное право непосредственно не регулирует существо отдельного вопроса» .

Верховенство международного права не ограничивается только на международном уровне. Оно равнозначно определяет его применение на внутригосударственном уровне. Те правовые нормы, которые не соответствуют

международным обязательствам, с самого начала не имеют никакой юридической силы.

Казассе определяет три постулата данной теории. Во-первых, существует единая правовая система, включающая в себя все правопорядки, которые действуют на различных уровнях. Во-вторых, международное право находиться на верхушке пирамиды и признает действительными или не действительными все правовые акты той или другой правовой системы. Следовательно, национальное право должно всегда соответствовать международному праву. И в случае конфликта, последнее объявляет все внутригосударственные нормы или акты, противоречащие ей незаконными. Из чего следует, что с точки зрения международного права нет необходимости в «трансформации» международных норм в национальное право, т.к. международное и национальное право являются частью одной правовой системы. В-третьих, субъекты международного права не существенно отличаются от субъектов внутригосударственного права: и в международном праве и в национальном праве принципиальными субъектами являются индивиды, в международном праве индивиды часто принимаются во внимание в качестве государственных представителей. К тому же источники международного права принадлежат к той правовой системе, которая иерархически выше национальной системы, но которая существенно от нее не отличается .

Данную концепцию поддерживают многие современные ученые. Так, Ю.А. Тихомиров также отмечает, что каждое государство стремиться соотносить свое право и законодательство с международным правом, роль которого стремительно возрастает, для этого есть объективные причины. Дело в том, что в современном мире усиливаются тенденции взаимозависимости и взаимовлияния государств. Связанные с этой целью международные организации сообщества государств способствует согласованному разрешению общих проблем для мирового содружества. Отсюда неизбежное изменение соотношения внутреннего и международного права. Причем процесс протекает противоречиво в аспекте и сочетания их норм, и преобразования, и взаимовлияния, и преодоления коллизий .

М.А. Сарсембаев говоря о при-мате международного права над внутригосударственным, отмечает, что влияние

внутригосударственного права на международное право является первичным. Первичность определяется тем, что международное право не создается само по себе, а создается государствами, которые являются инициаторами заключения международных договоров, присоединяются к международным конвенциям. Примат международного права «не навязан государствами», это «продукт согласования воль государств, ими же созданной системы права, в которой находят выражение общечеловеческие ценности, ценности общения всех народов» .

Дуалистическую концепцию можно разделить на два направления — ортодоксальный дуализм и умеренный дуализм.

Основоположником ортодоксального дуализма (т.е. дуалистической теории в целом) является Г. Трипель. В своей монографии «Международное и внутригосударственное право» он писал «международное и внутригосударственное право — суть не только различные отрасли права, но и различные правопорядки. Это два круга, которые тесно соприкасаются, но никогда не пересекаются» .

Согласно данной теории международное право и национальное правовая система являются различными и отдельными категориями правопорядка. У них различны: во-первых, субъекты (индивид или группа индивидов в национальной правовой системой, государства — в международном праве); во-вторых источники (парламентские статуты или законы являются основными источниками внутригосударственного права, в то время как в международном праве основными являются -договоры и обычаи, в-третьих содержание норм (национальное право регулирует внутреннее функционирование государства и отношение между государством и индивидами, в то время как международное право, главным образом, регулирует отношения между суверенными государствами).

В отличие от ортодоксального дуализма, умеренный дуализм допускает что международное право и внутригосударственное право могут отсылать друг к другу. Например, Ч. Хайда утверждает, что «международное и внутригосударственное право — это различные правовые системы, но они тесно между собой связаны: их нормы могут регулировать одни и те же предметы, дополнять друг друга и коллидировать между собой» .

Теория дуализма нашла широкое признание в мировой доктрине, и в частности в Советском Союзе. Достаточно распространенным мнение было, что национальное законодательство регулирует отношения внутри государства, а нормы международного права регламентируют отношения между государствами и другими субъектами международного права. Их взаимосвязь не признавалась, и поддерживались труды лишь тех ученых, кто признавал самостоятельность этих двух систем.

Дуализм не отрицает и не исключает соблюдения государствами своих

международных обязательств, но для того, чтобы норма стала обязывающей для внутренних органов государства и его индивидов, она должна трансформироваться в национальное право путем различных механизмов национальной имплементации, которые определяются самими государствами. «Международное норма не может изменить или отменить национальное законодательство, ровно также как национальные законы не могут создавать, изменять или отменять международные нормы» . Государство может «даже устанавливать приоритет своего законодательства по отношению к международному праву» .

Н.В. Афоничкина, поддерживая данное направление, подчеркивает самостоятельность международного и внутригосударственного права, а также самостоятельность их юрис-дикционного пространства. «В каждом юрис-дикционном пространстве действует особая юридическая энергия, производная от природы международного и внутригосударственного права. Именно поэтому нормы международного права, их юридические источники не могут proprio vigore (собственной юридической силой) действовать на территории государства без соответствующей санкции государства» .

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Некоторые современные сторонники дуализма обычно поддерживают разделение международного и внутригосударственного права с целью укрепления государственного суверенитета. Так, например, Е.Т. Усенко считает, что «международное право может весьма позитивно воздействовать на развитие национального права и национальную государственность, если это воздействие осуществляется через и при посредстве самого национального права. Но международное право (его «стандарты») может использоваться и как идеологическое средство расшатывания,

и даже разрушения государственно-правовой системы страны, чему новейшая история дает убедительные примеры» .

Анализируя концепции взаимоотношения международного и внутригосударственного права, А. Каззесе считает, что первая монистическая теория является, бесспорно, лишенной научной ценности и была в основном предназначена поддерживать определенные идеологические и политические убеждения. В отличие от дуалистического подхода, отражающего правовую реальность, особенно во второй половине XIX — в начале XX века.

Некоторые ученые считают, что взаимодействие международного и национального права зависит от определенного этапа в развитии государства.

Так, А. Мюллерсон говорит что, в период зарождения формации наблюдается тенденция к признанию примата национального права; затем, в период расцвета, существует примерное равенство международного и национального права, чему соответствует дуалистическая теория; наконец, в период кризиса и отмирания формации появляется теория примата международного права и предпринимаются попытки ее осуществления на практике .

Е.М. Абайдельдинов считает, что с одной стороны, появление на политической арене, начиная с середины и до конца XX века, десятков новых независимых государств, каждое из которых на данном этапе восстанавливает или строит свою национальную государственность, говорит об особой значимости для них норм и принципов международного права, которое может в значительной степени оберечь данные государства от негативных процессов извне. Вследствие этого молодые государства, как правило, являются наиболее последовательными сторонниками примата международного права над внутринациональным, что в первую очередь сказывается на создании норм внутринационального права. И, наоборот, в сильнейших странах мира, экономически развитых сверхдержавах, находятся идеологи, которые считают право своей страны наиболее совершенным, образцовым, по которому должны строиться внутригосударственное право других стран и формироваться международное право .

Говоря о взаимодействии международного права и Республики Казахстан, необходимо отметить, что Казахстан не придерживается

какой-либо концепции соотношения международного и национального права полностью.

Статья 4.3 Конституции Республика Казахстан содержит норму, согласно которой международные договоры, ратифицированные Республикой, имеют приоритет перед ее законами и применяются непосредственно, кроме случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание закона .

Данная норма представляет особый интерес для науки международного права в отношении соотношения международного и внутригосударственного права Республики Казахстан, в частности, означает ли данная норма признание примата международного права или нет?

На наш взгляд данная норма не утверждает примат международного права. Во-первых, согласно этой же статьи (пункты 1-3), Основным Законом Республики Казахстан действующим правом в Республике являются нормы Конституции, соответствующих ей законов, иных нормативно-правовых актов, международных договорных и иных обязательств Республики, а также нормативных постановлений Конституционного Совета и Верховного Суда Республики. Конституция имеет высшую юридическую силу и прямое действие на всей территории Республики . Таким образом, ни одна правовая норма, в том числе вытекающая из международного обязательства не должно противоречить Конституции. Данная норма указывает на верховенство Конституции над международными договорами.

Во-вторых, как было отмечено, приоритет перед законом имеют только ратифицированные Республикой международные договоры, т.е. только те договоры, согласие на обязательность которых дано с разрешения парламента. Соответственно, те международные договоры и соглашения, которые вступили в силу без участия парламента, а на основании закона не обладают приоритетом перед законами. Для ратификации международного договора необходимо принятие соответствующего закона Парламентом Республики. При этом применение международных договоров, которые имеют приоритет перед законами Республики, не означает отмену действующих законов, относительно данной нормы. «Приоритет перед законами и непосредственное применение ратифицированных международных договоров на территории Республики предполагают

ситуативное превосходство норм таких договоров в случаях коллизий с нормами законов. Иначе говоря, такое преимущество возможно, когда возникают условия, подпадающие под действие ратифицированных международных договоров, если из самих договоров не следует требования издать законы для их применения» . Те международные договоры, которые не ратифицированы Республикой Казахстан не обладают приоритетом перед законами. Постановление Конституционного Совета Республики Казахстан от 11 октября 2000 года №18/2 «Об официальном толковании пункта 3 статьи 4 Конституции Республики Казахстан» поясняет, что все международные договоры, заключенные Казахстаном после принятия Конституции 1995 года, не подлежащие ратификации, должны исполняться в той мере, пока они не входят в противоречие с законами Республики. Некоторые международные договоры, заключенные Республикой Казахстан до принятия Конституции 1995 года, обрели приоритет перед законами в силу того, что относились к числу категорий соглашений, приоритет которых предусматривался Конституцией 1993 года. Так, статья 3 Конституции Республики Казахстан 1993 года позволяла иметь приоритет перед ее законами международно-правовым актам о правах и свободах человека и гражданина, признанных Республикой Казахстан. Эти акты, поскольку они уже признаны Казахстаном, обладают

равной юридической силой с международными договорами Республики, которые были ратифицированы после принятия Конституции 1995 года .

Таким образом, подведя итоги, можно сказать, что в доктрине международного права сложились две концепции взаимодействия международного и национального права: дуализм и монизм (с приоритетом международного права над внутригосударственным правом либо с приоритетом внутригосударственного права над международным.) Все эти концепции получили свое развитие в тот или иной исторический период, однако в настоящее время вопрос том, какая из данных концепций является наиболее приемлемой все еще остается дискуссионным.

Статья 4.3 Конституции Республика Казахстан, согласно которой международные договоры, ратифицированные Республикой, имеют приоритет перед ее законами и применяются непосредственно, кроме случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание закона, не утверждает приоритет международных договоров перед законами Республики Казахстан, т.к. в соответствии с п.2 и п.3 этой же статьи, Конституция имеет высшую юридическую силу и прямое действие на Республике Казахстан, а также приоритет перед законами имеют только международные договора, ратифицированные Республикой, т.е. полученные согласие парламента Республики Казахстан.

Список литературы

2. Блищенко И. П., Международное и внутригосударственное право, М., 1960.

3. Гегель Г., Философия права. — М.: Мысль, 1990.

4. Абайдельдинов Е. М., Соотношение международного и национального права Республики Казахстан проблемы становления приоритетности). — Алматы: «Юридическая литература», 2002.

5. Афоничкина Н.В., Международное и внутригосударственным право в общем правовом поле // Международные отношения и право: взгляд в XXI век. Материалы конференции в честь профессора Л.Н. Галенской, СПб.:Издательский дом С.- Петерб. гос. ун-та, «Университеский издательский консорциум «Юридическая книга»», 2009.

6. Cassese A., International law, Third edition, Oxford University Press: 2005.

7. Буроменский М., Международное публичное право 2006 / http: //readbookz.com/pbooks/book-34/ru/.

8. Kelsen H., Principles of International law.- The Lawbook Exchange, Ltd., 2003.

9. Тихомиров Ю.А., Курс сравнительного правоведения,- М: НОРМА, 1996.

10. Сарсембаев M.A., Международное право, Учебник 3-е издание, Алматы: Данекер, 2001.

11. Барбук A., Соотношение международного и внутригосударственного права: теоретические аспекты // Журнал Международного права и Международных отношений, 2005 — № 1.

12. Хайд Ч., Международное право, его понимание и применение Соединенными штатами т-1, М: Иностр. лит., 1950.

13. Афоничкина Н.В., Теоретические вопросы понимания имплементации международного права в правовой системе государства // Вестник ОГУ №3.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

14. Усенко Е.Т., Соотношение и взаимодействие международного и национального права и Российская Конституция// Московский журнал международного права, 1995 №2.

15. Мюллерсон Р.А. Некоторые тенденции соотношения международного и национального права // Международное и внутригосударственное право: Проблемы сравнительного правоведения. -Свердловск, 1984.

16. Конституция Республики Казахстан от 30 августа 1995 года // http://www.constitution.kz//, дата: 14.05.2014 г.

18. Постановление Конституционного Совета Республики Казахстан от 11 октября 2000 года №18/2 «Об официальном толковании пункта 3 статьи 4 Конституции Республики Казахстан» // http:// adilet.zan.kz/rus/doc/S00000018 #z0, дата: 14.05.2014 г.

Мацалада халыцаралъщ жэне улттыц цуцыц эреккеттестгггмен байланысты теориялъщ мэселелер манизм жэне дуализм багыттарыныц нег1з1нде ашылады. Автор аталган тужырымдамалардыц, атап айтцанда Цазацстан Республикасындагы, даму ерекшелттерт аныцтайды, сондай-ацхалыцаралыцжане улттыц цуцыцтары эрекеттест1г1 мэселесте цатысты цаз1рг1 замангы халыцаралыц цуцыц мамандарыныц квзцарастарына, олардыц халыцаралыц цуцыц жэне оныц зацдыц кушл угымдарын тYсiндiруне талдау жасайды.

Tyüíh свздер: халыцаралыц цуцыц, улттыц цуцыц, монизм, дуализм, басымдыц, халыцаралыц келiсiмшарт.

Данная статья раскрывает теоретические проблемы, связанные с соотношением международного и национального права на основе монистического и дуалистического направления. Автор определяет особенности развития данных концепций, в том числе в Республике Казахстан, а также анализирует взгляды современных международников на проблему взаимодействия международного и национального права, их подходов к пониманию международного права и его юридической силы.

Ключевые слова: международное право, национальное право, монизм, дуализм, примат, международный договор.

Keywords: international law, national law, monism, dualism, primacy, international instrument.

Арай Шаншаркызы Ракышева,

Каза^ гуманитарлык зац университет Хальщаральщ жэне хальщаральщ ^ытынастар

Жогары мекгебшщ доцент^ зац гылымдарыныц магистр^ PhD докторанты

^азакстан Республикасы халыкаралык жане ^лттын; кукыктары езара эрекеттесттнщ теориялык т^жырымдамалары мен ерекшелiктерi

^ № 3 (35) 2014 ж. Цазацстан Республикасы Зацнама институтыныц жаршысы Ракишева Арай Шаншаровна,

доцент Высшей школы международного права и международных отношений Казахского гуманитарно-юридического университета, магистр юридических наук, докторант PhD

Теоретические концепции и особенности взаимодействия международного и национального права Республики Казахстан