Алексей Карпенко, адвокат, cтарший партнер Forward Legal несколько лет назад провел исследование на тему юридических услуг. В результате глубинных интервью с 40 топ-менеджерами крупных компаний выяснилось, что юристы часто не слышат своих клиентов, а бизнес не в восторге от работы большинства юридических компаний.

В интервью PLATFORMA Алексей рассказал немного о результатах этого исследования, а также о том,

• зачем юристу эмпатия и почему она уменьшается обратно пропорционально величине юридической компании,

• почему LegalTech хайповая тема, а видеокамеры никак не помогут российскому правосудию,

• чем юридические бутики эффективнее больших юридических фабрик,

• почему он особо гордится проектом по восстановлению прав российских паралимпийцев выступать на Паралимпиаде в Рио, в котором не победил.

— Алексей, какие навыки нужно развивать юристам и адвокатам, чтобы быть востребованными через 5-10 лет?

Через 10 лет юристам будут нужны все те же три базовых навыка: умение слушать, умение задавать вопросы и эмпатия. На мой взгляд, и сегодня этого не хватает юристам, и через 10 лет ничего не изменится. Машины заменят человека в юриспруденции не скоро, поэтому на мой век и на век моих коллег работы хватит и в России, и на Западе.

— На ваш взгляд, эмпатия — это врожденное качество или навык, который можно развить?

Безусловно, есть люди с врождённой эмпатией. Но это развиваемый навык, который помогает переключить внимание с себя на своего собеседника, работодателя, заказчика, клиента.

— Где и как развивать эмпатию? Как вы сами ее развивали?

Я знаю людей, которые последовательно развивают в себе качества и навыки, связанные с эмоциональным сопереживанием и вовлеченностью в жизни и решение проблем других людей. Для этого, уверен, имеет смысл походить к психологу. Я, например, посещаю его регулярно уже 10 лет, где работаю в том числе и над эмпатией. Люди, которые меня окружают, считают, что я продвинулся в этом вопросе. Думаю, любой человек, если начнет заниматься саморазвитием, в том числе эмпатии, преуспеет.

—Можно ли научиться эмпатии на тренингах?

Я не верю, что можно сходить один-два раза на тренинг и развить эмпатию. Это сложная индивидуальная работа с психологом или коучем, которая должна проводиться систематически и длиться 2-3 года, и только тогда появятся результаты.

Это касается, между прочим, любых навыков: от умения слушать и задавать вопросы до навыка публичных выступлений. В России люди ходят на курсы, получают сертификаты и почему-то считают, что теперь имеют определенный навык. Также устроено и корпоративное обучение: приезжает «звезда», «отгружает» знаний за пару часов или пару дней, и все довольны. Человек ставит себе галочку и считает, что уже чему то обучился. Это, конечно, смешно. И то, что сегодня я вижу на рынке юридических услуг, доказывает, что нам еще работать и работать над собой.

— А умению задавать вопросы и слушать где учиться?

Умению слушать, а это базовый и крайне важный навык, можно научиться и самостоятельно, это только вопрос желания, силы воли и терпения. Есть специальная литература в конце концов и для этого необязательно брать коуча.

— Назовите пару-тройку книг, которые советуете прочитать каждому юристу и адвокату.

Особо выделю книгу «Аргументация. 10 уроков для начинающих авторов” Энтони Уэстона, а также Гарри Бекквит «Продавая незримое”, Джордж Колризер «Спасти заложника” и, конечно, «Клиенты на всю жизнь” Карла Сьюэлла и Пола Брауна.

— Алексей, как вы пришли в профессию? Почему выбрали именно юриспруденцию?

Я служил в танковых войсках. Помню, была ранняя весна, я сидел в роте и выбирал, чем же хочу заниматься в будущем. К сожалению, я сразу отказался от технических специальностей, хотя неплохо учился математике и физике в школе. Выбирал тогда между психологией, социологией, экономикой и юриспруденцией: социологию и психологию отверг, потому что полагал, что не смогу ими достойно зарабатывать. Экономику тоже отверг, потому что все валом шли на экономический. Я решил, что не буду как все — так и осталась юриспруденция, о чем не жалею ни секунды.

Я отношусь к своей профессии как к ремеслу и стараюсь всю жизнь ее осваивать, учить этому других и самому учиться. Но я далек от высокопарных представлений о юриспруденции как о призвании, для меня, повторюсь, помогать людям, решать их проблемы — это ремесло.

— Если бы вы сейчас выбирали профессию, что бы предпочли?

Я бы занимался теоретической физикой или математикой.

— Какими проектами гордитесь и почему?

Успешных проектов было много, но есть один, которым я горжусь особо, хотя и не победил.

Два года назад я пытался восстановить право российских паралимпийцев выступать на Паралимпиаде в Рио. За один месяц мы прошли 8 судов: от международного спортивного арбитража до Конституционного суда Германии и везде нам отказали. Мы защищали более 200 спортсменов и это был чрезвычайно сложный кейс с юридической и технической точки зрения, но при этом мы все горели проектом. Несмотря на то, что по-разным причинам нам не удалось выиграть, я очень горжусь этим проектом. И, конечно, рад, что спустя два года эти героические люди все-таки поехали в Пхенчхан, пусть и под нейтральным флагом.

— На днях в Лондоне состоялся первый виртуальный судебный процесс. Заседание происходило с помощью видеокамеры на ноутбуке заявителя, Оуэна Ярнольда, из его дома. Заявитель, директор девелоперской компании, обжаловал штрафы, наложенные на его компанию HMRC. Как относитесь к таким нововведениям? Как скоро, по вашему мнению, виртуальные судебные процессы распространятся в России?

Российскому правосудию помогут честные и профессиональные судьи, а не видеокамеры.

Что же касается видеотехнологий, то в российских судах видеоконференцсвязь используется уже несколько лет, и это не откровение. Это логично и правильно, что люди могут по Skype или видеоконференцсвязи дать показания и выступить в суде. Изменит ли это саму суть процесса? На мой взгляд, нет.

— Какие технологии, на ваш взгляд, смогут изменить рынок юридических услуг? Какие LegalTech-решения лично вам кажутся наиболее перспективными и востребованными юридическим сообществом?

Сейчас вокруг LegalTech невероятный хайп, все только и говорят про технологии. Но в юридической профессии самое главное – это люди, ведь клиенты платят нам гонорары, чтобы мы побеждали и достигали результатов. А делают это люди, не машины.

Выслушать клиента, правильно задать вопросы, cформулировать задачу, дать обратную связь, создать единое информационное поле – вот чем сегодня надо заниматься юристу. К сожалению, сегодня в большинстве случаев выходит плохо. Если вы поговорите с бизнесом, который покупает юридические услуги, узнаете, насколько он не в восторге от того, как мы работаем. Услышите в первую очередь, что с клиентом никто не разговаривает. На юридических конференциях и форумах все юристы тоже варятся только в собственном соку.

— Интересная идея — опросить бизнес по поводу юридических услуг, провести глубинные интервью, как это делают банки и ритейл.

В свое время я нанял французское социологическое агентство, которое провело 40 глубинных интервью с топ-менеджерами на тему юридических услуг, где опрашивали в основном тех, кто платит за наши услуги.

Результаты были чрезвычайно интересными, но про LegalTech там не было ни слова. Зато нам рассказывали, как юристы высылают клиентам документы, которые невозможно прочитать без толмача, или забывают принести доверенность в суд. Именно это, а не LegalTech, сегодняшняя реальность.

— За чем будущее — за юридическими бутиками или фирмами, оказывающими услуги широкого спектра?

Однозначно за юридическими бутиками. Возможно, рано или поздно искусственный интеллект освоит решение элементарных юридических задач, а вот там, где для принятия решения нужен жизненный опыт, без человека не справиться.

И я думаю, что бутики в данном случае будут гораздо эффективнее, чем большие юридические фабрики, где все поставлено на поток и подход к проблемам людей более поверхностный. Эмпатия, на мой взгляд, уменьшается обратно пропорционально величине юридической компании, поэтому будущее за личным контактом и индивидуальными решениями.

— Нина Данилина

PLATFORMA размещает интересные новости правового характера с обязательным указанием источника. Присылайте материалы для размещения на press@platforma-online.ru

Как сообщил «АГ» председатель Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов АП Краснодарского края Ростислав Хмыров, Комиссия в ближайшее время планирует обжаловать постановления первой инстанции и апелляции, которыми был признан законным обыск в помещении, часть которого занимает адвокат, без наличия санкции суда на это.

История вопроса

Организация «С.» заключила с адвокатом АП Краснодарского края Алексеем Карпенко договор юридического обслуживания, по которому адвокат получил право использовать для своей профессиональной деятельности часть помещения, принадлежащего указанной фирме.

Позднее в данном кабинете без судебного постановления был проведен обыск у компании «С.» в связи с наличием у следователя информации о нахождении там документов и материалов, которые могут иметь отношение к уголовному делу, возбужденному в отношении другого доверителя Алексея Карпенко.

Адвокат и Комиссия по защите профессиональных прав адвокатов АП Краснодарского края посчитали следственное действие незаконным, однако две инстанции отклонили их доводы, признав обыск проведенным в соответствии с УПК.

Обыск в кабинете адвоката

В производстве второго отдела по расследованию особо важных дел о преступлениях против государственной власти и в сфере экономики СУ СКР по Краснодарскому краю находится уголовное дело, возбужденное в отношении Н. по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 201 УК РФ (злоупотребление лицом, выполняющим управленческие функции, своими полномочиями, повлекшее тяжкие последствия).

26 июня 2019 г. старший следователь вынес постановление о производстве обыска в случаях, не терпящих отлагательств. Как указано в документе, из предоставленных органом дознания результатов ОРД следовало, что по месту фактического нахождения сторонней коммерческой организации «С.» могут находиться документы, свидетельствующие о преступной деятельности гражданина Н. и других лиц, в том числе П. – директора компании «С.».

Следователь указал в постановлении, что, согласно ответу вице-президента АП Краснодарского края, по указанному адресу не зарегистрированы «адвокатские образования (адвокатские кабинеты) с местом осуществления в них адвокатской деятельности членами АП Краснодарского края».

Вместе с тем, отметил следователь, на двери кабинета, который является частью помещения, где планируется проведение обыска, имеется табличка «Адвокат Карпенко Алексей Викторович». Указанная информация подтверждалась и материалами дела. Однако следователь решил, что в целях изъятия информации, имеющей значение для уголовного дела, обыск провести возможно.

«Получение разрешения Октябрьского районного суда г. Краснодара о производстве обыска в служебных помещениях, используемых адвокатом для осуществления адвокатской деятельности, нецелесообразно в связи с тем, что предметы, документы и сведения, содержащиеся в электронных носителях информации, имеющие значение для уголовного дела, могут быть утрачены или уничтожены, то есть промедление в производстве обыска может повлечь утрату доказательств», – пояснил следователь.

Обыск был произведен 26 июня. Для участия в следственном действии был вызван представитель АП Краснодарского края Бек Долаков, который счел, что обыск производился с нарушением установленного порядка. В своих замечаниях представитель палаты указал, что после предоставления ему постановления о проведении обыска в случаях, не терпящих отлагательств, он предъявил следователю заверенную копию договора, согласно которому данный кабинет используется адвокатом Алексеем Карпенко.

Бек Долаков напомнил следователю, что на соответствующее помещение распространяется понятие адвокатской тайны, а также что обыск в нем не может производиться без постановления суда. Представитель адвокатской палаты также обратил внимание на невозможность проведения обыска в помещениях, занимаемых адвокатами и адвокатскими объединениями, кроме как в случаях возбуждения уголовного дела в отношении адвоката или предъявления ему обвинения. Однако следователь проигнорировал эти доводы.

В замечаниях к протоколу Бек Долаков указал, что в ходе обыска оперативники и следователь изучали все документы, находящиеся в кабинете, в том числе относящиеся к деятельности адвоката Алексея Карпенко, и, соответственно, нарушили как адвокатскую тайну, так и конституционное право доверителей адвоката на защиту.

Представитель АП Краснодарского края также отметил, что по результатам обыска был изъят компьютер, принадлежащий фирме «Т.», которая использует часть того же помещения на основании договора субаренды. При этом, по словам Бека Долакова, изъятие происходило без участия представителя данного юрлица.

Адвокат направил обращение в АП Краснодарского края

27 июня АП Краснодарского края зарегистрировала обращение Алексея Карпенко. Адвокат сообщил, что 26 июня, в 11:50, его кабинет был вскрыт следователем, несмотря на замечания представителя адвокатской палаты о недопустимости проведения обыска. Сам Алексей Карпенко приехал через 10 минут после начала следственного действия.

Адвокат пояснил, что попытался передать следователю договор оказания юридических услуг, в котором было условие о предоставлении ему данного кабинета, а также договор субаренды помещения, согласно которому вторую часть кабинета занимает организация «Т.», которая находится у него на обслуживании.

Как указано в обращении, следователь отказался принимать договоры, после чего «изъял какие-то документы, в количестве более 130 страниц, не описывая их по индивидуально определенным признакам, изъял компьютер». При этом, по словам адвоката, его рабочий стол и компьютер досматривать не стали. Алексей Карпенко также отметил, что после вручения ему копии протокола обыска следователь в присутствии всех участников следственного действия уведомил адвоката о вызове его на допрос в качестве свидетеля.

В своем обращении Алексей Карпенко указал, что действия следователя незаконны, поскольку он защищает интересы П. и Н. Адвокат пояснил, что П. является директором компании «С.», в отношении которой проводился обыск, а Н. – лицом, в отношении которого возбуждено уголовное дело, в рамках которого обыскивали принадлежащее фирме «С.» помещение. Адвокат посчитал, что следствие оказывает на него психологическое давление. Он также обратил внимание палаты на тот факт, что в случае допроса утратит статус защитника указанных лиц.

Алексей Карпенко подчеркнул, что в соответствии с ч. 2 ст. 8 Закона об адвокатской деятельности адвокат не может быть вызван и допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием. Он также упомянул о том, что как защитник Н. и П. не ходатайствовал о допросе в качестве свидетеля, указанные граждане также не заявляли о возможности раскрытия их защитником адвокатской тайны. Поэтому, подытожил Алексей Карпенко, основания для его допроса отсутствуют.

Районный суд согласился с законностью обыска

Уже 28 июня Октябрьский районный суд г. Краснодара подтвердил законность обыска.

Обосновывая свои выводы, первая инстанция указала, что, согласно ответу АП Краснодарского края, адвокатские образования (адвокатские кабинеты) с местом осуществления в них адвокатской деятельности членами указанной палаты по адресу проведения обыска не зарегистрированы. При этом в материалы дела представлен договор субаренды, по которому фирма «С.» предоставила компании «Т.» в срочное владение и пользование часть обыскиваемого помещения.

Суд подчеркнул, что следователь обыскивал стол, который не являлся рабочим столом адвоката, при этом изъятые компьютеры и документы также не были связаны с деятельностью Алексея Карпенко.

АП КК посчитала права адвоката нарушенными

5 июля Комиссия по защите профессиональных прав адвокатов АП Краснодарского края в своем заключении констатировала нарушение прав Алексея Карпенко, которое выразилось в незаконном производстве обыска в его служебном помещении.

Комиссия отметила, что обыск был произведен без предварительного получения постановления суда. Районный суд признал следственное действие законным, однако материалы дела не содержали ни постановления о возбуждении уголовного дела в отношении адвоката, ни постановления о привлечении его в качестве обвиняемого, ни других доказательств, подтверждающих обоснованность производства обыска служебного кабинета адвоката. Более того, как указала Комиссия, какая-либо оценка законности указанного следственного действия в постановлении Октябрьского районного суда отсутствует.

В обоснование своих выводов Комиссия также сослалась на п. 3 ст. 8 Закона об адвокатской деятельности, в соответствии с которым проведение следственных действий, включая производство всех видов обыска, в отношении адвоката допускается только по судебному решению.

Комиссия упомянула Определение Конституционного Суда от 11 апреля 2019 г. № 863-О, согласно которому, если с учетом положений закона осуществление в отношении адвоката следственных действий возможно, то обыск, осмотр и выемка в его отношении допускаются только при наличии предварительного судебного решения, как того требуют п. 52 ч. 2 ст. 29 и ст. 450.1 УПК.

Как указано в заключении, Октябрьский районный суд оставил вопрос нарушения адвокатской тайны без внимания и не дал ему оценку в своем постановлении. Это, по мнению Комиссии, «дискредитирует всю судебную систему Российской Федерации».

Апелляция подтвердила выводы первой инстанции

8 июля председатель Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов АП КК Ростислав Хмыров подал в Краснодарский краевой суд апелляционную жалобу, в основу которой было положено заключение от 5 июля.

Ростислав Хмыров также обратил внимание суда на тот факт, что, обосновывая необходимость проведения обыска, следователь в своем постановлении сослался на результаты ОРД, которые дали ему основания предположить наличие по адресу, где позднее был проведен обыск, сведений, имеющих значение для уголовного дела. Однако при этом, как отмечено в апелляционной жалобе, в материалах, на основании которых Октябрьский районный суд признал следственное действие законным, не было ни самих результатов ОРМ, ни постановления об их рассекречивании.

Кроме того, председатель Комиссии указал, что Алексей Карпенко не был приглашен в судебное заседание для обсуждения вопроса о законности обыска, несмотря на то что он заблаговременно подавал ходатайство об этом на имя председателя суда.

Ростислав Хмыров подчеркнул, что до начала обыска Бек Долаков предоставил следователю заверенную копию договора юридического обслуживания, из которой следовало, что обыскиваемый кабинет является служебным помещением адвоката. При этом суд первой инстанции не оценил ни данный договор, ни действия следователя, который проигнорировал указанный документ и провел обыск.

Адвокат Алексей Карпенко также подал апелляционную жалобу, в которой, в частности, указал, что не был извещен о дате судебного заседания в первой инстанции.

Краснодарский краевой суд изучил договор юридического обслуживания, заключенный между фирмой «С.» и Алексеем Карпенко, на основании которого адвокату была предоставлена часть обыскиваемого помещения. Апелляция заметила, что соглашение датировано 15 октября 2018 г., при этом в его тексте указано, что оно действует по 31 декабря 2013 г.

Краевой суд решил, что выводы первой инстанции основаны на доказательствах, непосредственно исследованных в судебном заседании, поэтому доводы апелляционных жалоб были признаны судом несостоятельными и необоснованными.

Апелляция посчитала, что при производстве обыска не был нарушен УПК, поскольку постановление о его проведении было вынесено уполномоченным должностным лицом. Краевой суд подчеркнул, что следственное действие не было направлено на получение документов и материалов, содержащих адвокатскую тайну, поскольку обыск проводился по факту преступной деятельности иных лиц в их рабочем кабинете. По мнению апелляции, именно присутствующий при проведении следственного действия представитель адвокатской палаты был обязан обеспечить соблюдение адвокатской тайны.

Суд также отклонил довод Алексея Карпенко о том, что ему не была обеспечена возможность участия в заседании первой инстанции. Апелляция решила, что это не может служить основанием для отмены постановления нижестоящего суда, поскольку адвокат воспользовался указанным правом при рассмотрении дела Краснодарским краевым судом, который подтвердил отсутствие нарушений УПК при проведении обыска.

5 сентября, завершив анализ материалов дела, вторая инстанция вынесла апелляционное определение, в котором согласилась с законностью и обоснованностью постановления Октябрьского районного суда.

Планы по кассационному обжалованию и обращению в ЕСПЧ

Ростислав Хмыров сообщил «АГ», что апелляционное постановление в полном объеме удалось получить только 30 сентября. По его словам, в настоящий момент Комиссия готовится к кассационному обжалованию. «Мы понимаем, что, скорее всего, добиться признания обыска незаконным в российских судах не удастся. Поэтому Комиссия уже приступила к подготовке жалобы в Европейский Суд по правам человека», – сказал Ростислав Хмыров.

Он подчеркнул, что вне зависимости от ответа АП Краснодарского края следователь не имел права проводить обыск, поскольку в материалах уголовного дела имелась информация о том, что соответствующий кабинет является рабочим местом адвоката. «Порочная практика о признании обысков у адвокатов законными, которую постепенно формируют суды, – это реальная угроза для каждого из нас. Такие решения требуют адекватного реагирования со стороны как адвокатского сообщества, так и государства. Поэтому призываю коллег принципиально и активно обжаловать каждый незаконный обыск, каждое нарушение профессиональных прав адвокатов, используя все процессуальные возможности, предоставленные законодательством», – заключил Ростислав Хмыров.

Минфин намерен ужесточить правила уплаты налогов для богатых россиян…. Делается это, чтобы вернуть удачливых российских бизнесменов и их доходы на родину. Что хочет изменить минфин? Сейчас, чтобы не платить налоги в России, надо находиться в стране менее 183 дней в году. Минфин предлагает ограничить время, которое «делает» человека налоговым нерезидентом, до 90 дней. Таким образом, уже 91 день пребывания в России придает статус налогового резидента с необходимостью уплаты налогов. Вторая новация — налоговым резидентам и нерезидентам минфин намерен установить одинаковую ставку налога на доходы физических лиц (НДФЛ) — 13 процентов. Для определения резидентства планируется ввести и критерий «центра жизненных интересов». Условно он означает, что если гражданин надолго уезжает за границу, но у него здесь остаются активы, недвижимость или семья, то и платить налоги он должен в России. Юрист Forward Legal Федор Закабуня говорит, что критерий «центра жизненных интересов» давно работает во Франции и Великобритании, По его мнению, одна из основных целей таких поправок — способствовать увеличению доходов бюджета за счет роста налоговой нагрузки на состоятельных граждан и вернуть выведенные капиталы в Россию для их налогообложения. https://rg.ru/…/kak-izmenitsia-nalogoob… See More

Российский юрист и старший партнер Forward Legal Алексей Карпенко прокомментировал заявление своего американского коллеги Джима Уолдена, который представляет интересы бывшего главы Московской антидопинговой лаборатории Григория Родченкова. Уолден раскритиковал Международную федерацию футбола (ФИФА) за нежелание наказывать российских спортсменов на основании доклада Макларена и пообещал обратиться за поддержкой в Конгресс США.

– Это очередное глупое и пустое заявление, попытка пропиариться за счет чемпионата мира по футболу, о котором сейчас все говорят, – заявил Карпенко. – По сути, адвокат Родченкова несет полную чушь. Что он предлагает обсудить в Конгрессе США? Какое вообще отношение эта организация имеет к международной федерации? Тем более, ФИФА сейчас является одной из немногих федераций, где США ни в силу финансовых, ни в силу политических причин не имеют решающего голоса. Что такое на самом деле доклад Макларена, недавно доказал Спортивный арбитражный суд (CAS). Когда Родченкова стали напрямую допрашивать, выяснилось, что этого он не говорил, тут его неправильно поняли, ну и так далее. Доклад поплыл. Я всегда говорил, что если тот же Конгресс США – хотя это маловероятно – или любая другая организация проведут серьезное расследование и подвергнут Родченкова и Макларена перекрестному допросу, от этого доклада мало что останется. (Наталья МАРЬЯНЧИК)